– Зачем? Мать и дитя воссоединились. Я знаю, эта семья не идеальна, но я думал, что ты будешь довольна, когда мать Бонни… Бел… найдется.
– Я довольна, – ответила Тринити. – Я просто хочу помогать Бел. Возможно, иногда сидеть с ней.
– Живя в Нью-Йорке?
Она тихо выругалась и отвернулась. Ей не хотелось слушать его разумные аргументы. Она хотела быть рядом с этой семьей. Помогать ей.
Зак продолжил готовить кофе, а она повернулась лицом к окну. Почему-то живописный вид, открывающийся оттуда, в этот раз показался ей унылым. Ей вдруг стало холодно, и она, поежившись, пробормотала:
– Тебе этого никогда не понять.
Подойдя к ней, Зак обнял ее и развернул к себе лицом. Черты его лица были бесстрастными, но глаза блестели от эмоций.
– Сейчас ты расстроена, – сказал он. – Тебе нужно сесть и выпить кофе, чтобы успокоиться. Все закончилось именно так, как и должно было. Мать и ребенок воссоединились. Что еще нам нужно?
К горлу Тринити подкатил комок.
– Меня не покидает мысль, что нам следовало сделать больше.
– Тринити, мы не обязаны это делать. – Он провел ладонью по лицу. – Через пару дней ты сама начнешь это понимать. Тебе нужно отпустить ее и двигаться дальше.
Часть ее знала, что он прав, но перед глазами у нее стояло улыбающееся лицо Бонни, в ушах звучал ее смех. Мысль о том, что у ее юной матери множество проблем, приводила Тринити в ужас. Но когда Зак обнял ее крепче и прижался щекой к ее макушке, она сказала себе: «Он прав. Разумеется, он прав».
Та малышка никогда не принадлежала им.
Тринити не хотела оставаться на ланч. Она вообще не хотела оставаться, поэтому быстро приняла душ и собрала вещи. Зак вызвал ей такси и настоял на том, что проводит ее в аэропорт. Он хотел подождать, пока она зарегистрируется на рейс, но она сказала, что этого не нужно.
А чего еще он ждал, когда говорил, что нужно двигаться дальше?
Они поцеловались на прощание у здания терминала, и она, грустно улыбнувшись, ушла. Зак очень хотел ее остановить, потребовать, чтобы она осталась, но вместо этого он позволил ей войти в здание вместе с толпой других людей, которые задержались в городе из-за снежной бури.
Он стоял на месте, пока таксист не окликнул его:
– Куда едем, сэр?
Действительно, куда?
Забравшись на пассажирское сиденье, он назвал шоферу адрес в Денвере.
* * *
Когда Тринити в тот же день прибыла в Нью-Йорк, она чувствовала себя разбитой, но ничто не могло заставить ее помедлить с осуществлением решения, которое он приняла в самолете.
