– Мне и здесь неплохо, – ответила она, укрывшись пледом. – Фидо не придется далеко за мной ходить, когда малышка проснется.
– В ближайшее время ты ей не понадобишься.
– Мне все равно следует находиться поближе.
Закрыв глаза, она расслабилась и начала погружаться в дрему. В какой-то момент она почувствовала, как на ее плечи что-то легло.
Тринити вздрогнула, открыла глаза и увидела склонившегося над ней Зака.
– Я поправлял плед, – сказал он. – Думал, ты спишь.
– Пытаюсь, – ответила она, зевнув.
Когда он повернулся, чтобы уйти, ей захотелось его задержать.
– Это так странно, – пробормотала она.
– Что – странно?
– Я так долго заботилась о Бонни, что сейчас у меня такое ощущение, будто какая-то часть меня отсутствует.
– Такое бывает с матерями.
– Откуда ты знаешь? – удивилась она.
– Жена одного из моих братьев сказала то же самое, когда ее старшая дочь впервые ночевала вне дома.
Тринити задумчиво кивнула. Мать и ребенок – это единое целое. Так задумано природой.
Зак кивком указал ей на дверь спальни:
– Фидо все еще на своем посту.
Приподнявшись, Тринити увидела пса, неподвижно лежащего перед дверью.
Зак опустился в соседнее кресло, и они какое-то время молча смотрели на языки пламени в камине. В воздухе витали ароматы кофе и древесины, атмосфера была умиротворяющей, поэтому вопрос Зака застал ее врасплох.
– Тринити, что случилось с твоими родителями?
Остатки сна тут же рассеялись. Она никогда ни с кем не обсуждала свое прошлое, но они с Заком вряд ли когда-нибудь снова встретятся, и он скоро забудет ее и их разговоры. Внезапно ей захотелось поделиться с ним своими переживаниями.
– Я не была плодом любви, но мне хочется думать, что моя мать меня любила. Моя приемная мать однажды сказала мне, что мою родную мать изнасиловали.
Зак выругался себе под нос:
– Надеюсь, этой жестокой женщине больше не доверяют заботу о детях?
– Я переписываюсь с двумя знакомыми, которые остались у меня с тех пор. Они заверили меня, что Нора Эрншо давно этим не занимается.
– У тебя есть еще какие-нибудь родственники?
– Мои бабушка и дедушка хотели, чтобы моя мать от меня отказалась. Она уговаривала их меня оставить, но вскоре после моего рождения меня у нее отобрали. Я не знаю, как все было организовано. Думаю, они подделали документы. Им казалось, что моя мать в конце концов смирится и вернется к привычной жизни, но она не смогла. Она ушла из дома и отправилась на мои поиски, – грустно улыбнулась Тринити. – Не имея ни денег, ни поддержки, она в конце концов стала уличной бродяжкой. Я узнала об этом от частного детектива, которого наняла пару лет назад. Он также сказал мне, что моя мать умерла за день до своего двадцатилетия.
