— Потребностей, вот чего. Вы живете совсем без потребностей, согласитесь.
— Правильно. Так ведь и вам уже было сказано и давно притом: чем меньше потребностей, тем ближе к богу.
— А зачем ближе, если я атеист? И таких на земле миллионы.
— Атеист-матеист, все вы под богом ходите. Но ты вмешался в прерогативу всевышнего, давать жизнь или отнимать ее. «Я славлю мира торжество, довольство и достаток, создать приятней одного, чем истребить десяток». А сколько ты истребил, покайся?
— Я понимаю, папа римский запрещает аборты, но в нашей стране они разрешены законом.
— Разрешены, но есть инструкция «О порядке проведения операции искусственного прерывания беременности», а также приказ есть министерства здравоохранения, по которому запрещается производство абортов в родильных домах. А ты изволишь нарушать и то, и другое.
— Я спасаю людей, помогаю им, а не истребляю, как вы изволили ошибочно заметить.
— Мы не ошибаемся, не предполагаем, а располагаем.
— Если я не применю своего врачебного искусства по удалению плода, то может погибнуть женщина, если не физически, то морально. Я спасаю девичью честь, семьи честь и трудового коллектива.
— Лжец и лицемер. Ты наживаешься, пресекая жизнь. Если беременность десять недель, берешь сто рублей, если двадцать, берешь двести рублей.
— Так ведь риску больше! — возмутился Зиновьев. — Тут и дураку ясно! — При последних словах он сразу ощутил, как нагрелись подошвы. — А-ай! Почему вы не допускаете свободы мнений?
— От свободы мнений конец света грядет. Отвечай, зачем положил?
— Виноват, каюсь, но все-таки прошу понять и нас грешных. Растут потребности, честно вам говорю, и не по дням растут, а, можно сказать, по часам, да к тому же среди всех слоев населения. И чем больше ты их удовлетворяешь, тем больше они растут.
— А это вам нарочно сверху спущено, дабы проверить вашу стойкость и отделить овец от козлищ.
— Да разве можно устоять, когда кругом столько соблазнов? И всего хочется. И везде с переплатой. Потребности одолевают нас как вирус, как грипп, как чума и холера, не знаю даже, как вам еще убедительнее сказать.
— Сказано уже было две тысячи лет назад — блаженны нищие, а богатому попасть в рай, что верблюду пройти в игольное ушко.
— Извините, но у нас рай теперь на земле, — робко сказал Зиновьев.
— Поговори-ка ты со мной, гитара семиструнная. А что касается потребностей, то их надобно удовлетворять по закону. Ты же творишь беззаконие. Зачем берешь взятки? Ты что, пчелка?
