— Как вы спали, Сергей Иванович? — Она сняла фонендоскоп с шеи, коробку с тонометром положила рядом с ним на постели.
— Нормально спал. Если не считать того, как меня сюда волокли.
— Что сейчас беспокоит?
— Голова. Шум в ушах. Провал в памяти, не могу вспомнить, где мы с вами встречались?
— Это не провал, Сергей Иванович, просто мы с вами давно не виделись.
— Нет, провал, — сказал он упрямо. — Я вас забыть не мог!
Не вспомнить такую женщину — это черт знает что!
Она пожала плечами, достала тонометр, размотала манжету, но измерять давление не спешила, видно, ждала, чтобы он успокоился.
— Давно у вас головные боли, шум в ушах?
Ей нужен анамнез, чтобы заполнить историю болезни. А он не в себе и отвечать не хочется.
— Дайте вашу руку, доктор. — Он закрыл глаза. Протянул руку, ощутил ее теплую и покорную ладонь, положил себе на лоб, на глаза и как будто успокоился. — Когда вы меня выпишете?
— Скоро… — сказала она неуверенно, он понял, что она к нему подлаживается, успокаивает.
— Когда найдете нужным, тогда и выпишете. — Он пожалел ее, пощадил. — Как вас зовут?
— Алла Павловна.
— Правильно, Алла Павловна, я же знал. А с чем я поступил? — Он все это проговаривал медленно и не открывал глаз, но видел ее, по голосу чувствуя ее легкую растерянность. Она молчала, и он сам предположил: — Посттравматическая гипертония?
— А какую травму вы имеете в виду?
Какую… Да ту самую, по затылку. Однако не сказал пока.
— Давайте измерим давление, Сергей Иванович. — Она подняла рукав его рубашки, осторожно намотала манжету, накачала грушу и, приложив прохладный пятачок фонендоскопа, стала слушать, глядя на стрелку тонометра, отключилась от него, а он смотрел на ее лицо в упор, на ее брови темные, с пушком на переносье, и губы темные, четкие, почти не крашенные, и на щеках пушок в свете солнца, и никаких висюлек, наверное, слышала про капризы хирурга Малышева и все с себя поснимала, — что же, спасибо за внимание. Красивая женщина и серьезная, без кокетства. И очень-очень знакомая. Как же он мог забыть и когда забыл, уже здесь?
— Сколько, Алла Павловна?
Она сняла манжету с руки, смотрела в сторону.
— Пока повышенное, Сергей Иванович. — Посидела, подумала. — Вы переутомились, наверное, много работали, вам нужен отдых, но сначала лечение. У вас был криз. Незначительный, но… тем не менее.
— Кри-из? — переспросил он, чувствуя опять волну раздражения. — Да что за чепуха, какой криз? У меня — криз?! — А в башке боль аж слепит.
