Эдмунд коснулся ее руки.
– Я не Доминик, – сказал он. – Я не хочу соперничать с ним и не стану, но я всегда любил вас, Мэдлин, так же как и он. Не смогу ли я заменить его сейчас? Видите, я знаю, где вас искать. Я всегда знал это.
– Бедный Эдмунд, – проговорила она. – Наверное, это ужасно – иметь брата и сестру – близнецов и больше никого. Но вы знаете, мы с Домми всегда преклонялись перед вами. В наших глазах вы никогда не могли совершить ничего дурного.
Эдмунд усмехнулся и погладил ее по руке.
– Ночь – опасное время для разговоров, – заметил он. – Можно сказать что-нибудь такое, о чем потом будешь жалеть.
Мэдлин прислонилась головой к окну и улыбнулась.
– Сегодня вечером я так гордилась собой, – проговорила она. – Я решила, что мне пора разумно взглянуть на свое будущее. И я пообещала себе, что выйду замуж в течение года, и поставила перед собой цель – найти доброго и разумного мужа. Кого-то, по возможности похожего на вас. Не буду утверждать, что я увлеклась капитаном Хэндзом, едва увидев его. Это чепуха. Но я поговорила с ним.
– Он, кажется, вполне достойный человек, – заметил Эдмунд.
– Да, достойный. – Оба с минуту помолчали. – Я не хочу уезжать к Доминику. Я не хочу убегать. Мне двадцать шесть лет, и я не ребенок. И я всегда гордилась своей независимостью. Наверное, это был самообман, но я намерена сделать так, чтобы это стало истиной.
– Вы не расскажете мне, что у вас случилось с Джеймсом? – спросил Эдмунд. – Но только если вам этого хочется. Я не настаиваю.
– Мне бы хотелось вам рассказать. Мне бы хотелось самой понять, что случилось у нас с Джеймсом. Вы знаете, он в течение четырех лет отравлял мою жизнь.
– Вот как? Значит, даже когда он здесь, что-то происходит? Прошу прощения, Мэдлин. Я не заметил. Боюсь, что все это лето я не думал ни о ком, кроме Алекс.
– Мы с ним ничего не привносим в жизнь другого, кроме огорчений, – заговорила она. – И когда мы оказываемся вместе, мы только и можем что ссориться и осыпать друг друга оскорблениями. Сегодня вечером он меня поцеловал, Эдмунд. Да, я тоже его поцеловала.
– Вы его любите? – спросил Эдмунд. Мэдлин невесело засмеялась:
– Вряд ли это любовь. Но я в ужасе, Эдмунд. Я не люблю его, но я боюсь, что он сделает так, что я никогда не смогу полюбить кого-нибудь другого. Четыре прошедших года доказали, что мой ужас вполне обоснован. Наверное, я всегда буду жалеть о том, что потеряла его. Но я не смогла полюбить его.
На какое-то время воцарилось гнетущее молчание.
