Сети соблазна | страница 28



– Совершенно не обижена, – ответила она, погладив его по руке. – Аллан, я действительно нежно люблю вас. Вы это знаете. Я отношусь к вам как к своим братьям. А Дженнифер Симпсон – приятная молодая леди.

Он улыбнулся:

– Нельзя сказать, что она заключает очень хорошую сделку, как я уже не один раз повторял ей. Я сказал ей как раз сегодня вечером, что она может развлекаться во время сезона и смотреть на всех джентльменов, которых встретит, совершенно открыто. А себе поклялся, что не сделаю ей официального предложения до тех пор, пока не расстанусь с этими адскими костылями.

– Вы и этому научитесь, – сказала Мэдлин улыбаясь. – И подумать только, что когда-то я хотела выйти за вас потому, что вы всю жизнь зависели бы от моей нежной заботливости. Ах, Аллан, дорогой, я так рада за вас! Но где же она?

– Дженнифер? – спросил он усмехаясь. – Ушла в бальный зал, крайне обиженная. Я, видите ли, запретил ей сидеть рядом со мной целый вечер.

Мэдлин засмеялась.

– Кстати, о бальном зале и веселье, – сказала она. – Я должна сделать то же, что и Дженнифер, иначе Эдмунд решит, что я заболела, и позовет врача.

И она улыбнулась ему ослепительной улыбкой, а он поднес ее руку к губам.

– Обещаю вам, что вы скоро найдете его, – спокойно проговорил Аллан, прежде чем отпустить ее руку.

Мэдлин, готовая расплакаться, поспешила присоединиться к гостям. Вскоре появился и Джеймс Парнелл.

* * *

Заиграли вальс. И нужно же было, чтобы это оказался именно вальс!

Мэдлин положила одну руку на плечо Джеймса, другую вложила в его ладонь и спросила себя, помнит ли он, как они в последний раз вместе танцевали вальс.

Джеймс жил в Эмберли со своими родителями из-за обручения Эдмунда и Александры. И она тоже жила там, как всегда летом.

Это случилось во время бала, который в Эмберли давали каждое лето. Все из-за того же Джеймса, погубителя Джеймса. Она тогда вышла в сад, не зная, что он вышел туда еще раньше.

Какое-то время он обнимал ее так, как полагается в вальсе, а потом привлек к себе. И вскоре они перестали танцевать. И музыка, и вальс – все было забыто. Именно тогда, во время ласк, которые становились все жарче и откровеннее, она и предложила ему себя. Именно тогда она и сказала, что любит его. И именно тогда он ответил, что не испытывает к ней ничего, кроме похоти. Тогда Мэдлин ему не поверила, хотя и оставила его в саду, хотя он и уехал из Эмберли в ту же ночь, не сказав ей больше ни слова и не оставив даже записки.