Она может держаться с ним как угодно, только не холодно.
За время их брачной ночи он не единожды доказал ей это и неоднократно будет доказывать в те ночи, что им еще оставались до возвращения в Йоркшир.
* * *
Настроение у Мэдлин падало чуть ли не с каждой милей продвижения на север. Пейзаж становился все более суровым, погода – серой и холодной. Хотя поездка была долгой и утомительной, Данстейбл-Холл появился перед ними все же чересчур быстро. За два дня до этого она надеялась, что они наверняка в конце концов приедут в более живописные места.
Но ее новое местожительство находилось не в красивой части Англии. Как только экипаж наконец миновал тяжеловесные чугунные ворота, показался дом. Рука паркового архитектора, судя по всему, почти не касалась фона, на котором он стоял. На склонах по обе стороны от подъездной аллеи густой покров деревьев создавал искусственный мрак на протяжении четверти мили, а ближе к дому виднелись пустые лужайки. Ни намека на регулярный парк. Очевидно, вообще никаких цветников.
Снаружи дом казался величественным, гораздо больше и импозантнее, чем ей представлялось. Но он был строгим и соответствовал окрестному пейзажу – прямоугольное здание с шестью одинаковыми башнями, с плоской крышей. Единственное, что делало его облик не таким мрачным, было множество высоких окон.
Ее муж смотрел вместе с ней из окна кареты, и выражение его лица было совершенно непонятным.
– Я думал, что никогда не вернусь сюда, – сказал он скорее себе самому, нежели ей. – Я, наверное, представлял себе отца бессмертным.
– Так вот где вы выросли, – заметила Мэдлин. – И Александра.
Это многое объясняет, подумала она, сама не зная, что имеет в виду. И вот где ей предстоит жить с этим человеком. И где будут расти ее дети.
– Этого я должен был ожидать, – пробормотал Джеймс.
Челюсти его сжались, заметила она, бросив на него беглый взгляд и сразу же вновь устремляя его за окно на две длинные прямые шеренги вытянувшихся и неподвижных слуг, стоящих друг против друга на вымощенном булыжником дворе, где должна была остановиться их карета.
Слухи об их приезде опередили их, и прислуга Данстейбл-Холла уже встречала нового хозяина и его молодую жену.
Джеймс представил Мэдлин миссис Кокинз, экономку, и мистера Кокинза, дворецкого, а потом вместе с ней прошел вдоль одного ряда слуг по булыжникам и обратно – вдоль второго ряда.
Все это что-то напоминало Мэдлин. Что-то знакомое крутилось у нее в голове, чего она никак не могла осознать. А потом она вспомнила, поразилась, и ей захотелось – совершенно неуместное желание – хихикнуть. Когда она была в прошлом году в Брюсселе, ей не раз приходилось наблюдать военные смотры. И даже в том случае, если парад принимал сам герцог Веллингтон, войска стояли по стойке «смирно»" не столь совершенно, глаза солдат устремлялись вперед не столь сурово и неподвижно, и лица их были не столь деревянны и неулыбчивы, как у слуг Данстейбла, выстроенных для того, чтобы их осмотрели она и Джеймс.
