В литературной разведке | страница 4
«Есть человеческие лица, на которые стоит раз взглянуть, чтобы неизгладимо запечатлеть их на всю жизнь, — пишет В. Нос. — Они встречаются редко, как исключения среди общего фона многих, но чрезвычайно однообразных, в сущности, лиц. На них лежит особая тень, какой-то тайный знак, делающий их отличимыми и непохожими на все прочие: какой-то духовный особенный свет освещает их изнутри, все черты сливает в одну цельную гармонию — стройную, яркую и незабываемую. У Достоевского именно такое лицо: тихое, глубоко задумчивое, жуткое»{3}.
Затрагивая личную жизнь писателя, полную лишений, автор очерка утверждает, что тяжелые переживания, выпавшие на долю Достоевского, привели к более глубокому познанию им человеческого страдания, помогли ему понять социальные противоречия и правдивее отразить их в своих художественных произведениях.
«Та огромная, титаническая мощь пророческого вдохновения и экстаза, какой достигает Достоевский в своих романах-трагедиях, то глубокое знание и проникновение в сокровеннейшие тайники душ человеческих, какими обладает этот гений, беспримерны не только в русской, но, пожалуй, во всей мировой литературе. Он спустился в неимоверные глубины, приблизился к такой черте, дальше которой с ограниченными человеческими силами идти уже невозможно. Чтобы переступить эту черту, нужно перемениться, физически стать выше человека, богоподобнее».
Очерк этот написан как бы на одном поэтическом дыхании и с таким искренним чувством, что и теперь, читая его, ощущаешь живое биение сердца автора, влюбленного в писателя, покоренного силой его гения.
Автор очерка заявляет, что Достоевский еще не разгадан, что его творческий гений до конца не понят и не уяснен. И совсем пророчески звучит концовка:
«Где-то в грядущем таится его более цельное и полное понимание, в каких-то будущих, еще не проявленных умах и душах взойдут семена, посеянные его неутоленными исканиями. Настанет время, когда победно предстанут ясными, доступными и стихийно властными все мысли и загадочные думы трагического певца страданий, когда озарят они немеркнущим светом титаническую фигуру своего бессмертного творца. Будем ждать этих дней. Будем четко прислушиваться и зорко всматриваться».
Рисунок неизвестного художника, опубликованный в газете «Уральская жизнь». 30 января 1911 г.
Достоинство очерка В. Носа в том, что автор рассматривает и говорит о психологическом мастерстве Достоевского. И это верно. Именно этому учатся сейчас писатели всего мира у Достоевского.
