Он медленно покачал головой, отвечая на ее последний вопрос.
— Если бы я хотел убить тебя, я бы давно позволил своим волкам разорвать тебя на мелкие клочки.
Ее зубы сверкнули в подобии улыбки.
— В этом мало удовольствия и нет удовлетворения, не то что убить собственными руками.
— И это я тоже мог бы сделать. Здесь, в этой самой каюте.
— Ты пытался, но не убил меня. Так что же тогда?
Карс не отвечал. Он подумал о том, что чтобы он с ней не сделал, она все равно до конца будет над ним насмехаться. В этой женщине жила удивительная гордость.
Он глубоко проник в ее мысли. Рана на ее щеке может зажить и зарасти, но полностью она не исчезнет никогда. И она никогда не забудет о нем, сколько бы ни жила. Он был рад, что оставил свой след на ее лице.
— Не отвечаешь? — насмешливо сказала она. — Ты слишком нерешителен для победителя.
Мягкой кошачьей походкой Карс обошел стол. Он все еще не отвечал. Он не знал, что ответить. Он знал лишь, что ненавидит ее такой ненавистью, какую ему еще никогда не приходилось испытывать. Он наклонился к ней и протянул руки. Лицо его было смертельно бледно.
Быстрым движением она впилась ему в горло. Пальцы ее были крепкими, как сталь, а ногти остры.
Он поймал ее за руки и отвел их. Она была так сильна, что от усилия на его руках вздыбились бугры мускулов. Она билась в молчаливой ярости, потом вдруг замерла и глубоко вздохнула. Губы ее раскрылись, и Карс ощутил поцелуй.
В этом поцелуе не было ни любви, ни нежности. Он был выражением мужского презрения, грубости и ненависти. Это продолжалось одно мгновение, а потом своими острыми зубами она укусила его за губу, и рот наполнился кровью, а она засмеялась.
— Ты, грязный варвар, — прошептала она. — Теперь тебе носить на себе мое клеймо.
Он выпрямился, глядя на нее. Потом он схватил ее за плечо и с грохотом сдернул со стула.
— Давай, давай, — сказала она. — Если тебе это нравится.
Ему захотелось раздавить ее своими руками. Ему захотелось…
Он оттолкнул ее от себя, вышел и с тех пор не подходил к этой двери.
Теперь, поглаживая свежий шрам на губе, он наблюдал за тем, как она идет с Богхазом по палубе. Она держалась очень прямо в своей украшенной драгоценностями тунике, но вокруг ее рта грубо обрисовались морщины, а глаза, несмотря на искрящийся в них горделивый огонек, были мрачными.
Он не пошел за ней. Она шла одна, со своим охранником, и Карс краем глаза посматривал на нее. Легко было догадаться, что у нее на уме. Она думала о том, что значило пленницей стоять на палубе собственного корабля.
