Уксус. Ну и давно это у вас?
Ольга. Да нет. Только что. Вы очень вовремя пришли. Вот этот Чигитанский задохнулся… Вот этот Дыбин умер от тока… Кожин от возраста. А Макшев от неразделенной любви.
Мент. Хм… от любви… А не к вам ли любви?
Ольга. Нет. Не со мной. Я его не люблю. Я ему только щечку подставляла поцеловать…
Мент(достает блокнот и записывает). Хм… Щечку, говорите… Какую щечку, левую или правую?
Ольга. А разве это важно?
Мент. Конечно, важно. У нас в милиции все важно. Каждая щечка на учете. Каждая ворона не воробей. (Показывает на трупы.) А этих сколько? Помогите посчитать.
Ольга. Четыре.
Мент(записывает). Значит, четверо… а больше ничего подозрительного не видели?
Ольга. Нет.
Мент. А вот эта ёлка? (Показывает на ёлку.)
Ольга. К Новому году.
Мент. К Новому году… так и запишем. Она зелёная, как вы думаете?
Ольга. Зелёная.
Мент. Так и запишем. Зелёная. (Затем смотрит в окно.) А вот та БМВ за окном, тоже зелёная?
Ольга. Тоже зелёная.
Мент(записывает). Ага… А глаза у вас какие? Зелёные?
Ольга. Зелёные.
Мент. Зелёные. Так и запишем. А губы у вас на какой спектр?
Ольга. Алые.
Мент(записывает). Алые… Ну что ж, дело продвигается. А талия в обхвате?
Ольга. Не помню. Кажется, семьдесят.
Мент. «Не помню» или «кажется»?
Ольга. Не помню.
Мент(достает рулетку). Давайте измерим… Так… Семьдесят два… вот видите. Что бы вы без меня делали? Сядьте. Разговор у нас пойдет серьезный… Вот видите, Оля. Вам кажется, что милиция – это муштра с погонами, ать-два с карабином наперевес или захват наручниками от избытка самомнения… нет, Оля, милиция – это когда Тютчев по кинофильму или герой Лермонтова в театре разбитых фонарей… вот так-то! Вы что же думаете, за грубым орденом, который пуля не пробивает, и сердца нет? Нет. Есть. Есть такое же розовое, как и у вас… С такими же сосудами и инфарктом, и такая же душа, которая страдает, словно соловей в клетке между запахом портянок. А сколько нас гибнет, Оля?! (Во время монолога он расхаживает по комнате. Ольга постепенно проникается к нему симпатией.) Вот вы, когда выйдете из подъезда, то вам ничего, а меня всегда подстерегает опасность… И шпана, и с ножом, и грабители… да просто в люк можно провалиться по-хорошему или в ванной уснуть. Вот такая постоянная подстерегательность. Может, я с вами вот так последний раз сижу. А если, не дай Бог, шальная пуля или гранатометом в постель? То у меня мгновенная смерть… А почему? А потому что мы всё время рискуем! Рискуем в пруду, рискуем в зоопарке. Рискуем на перекрёстке… но наш риск становится под другим ракурсом прожектора, если нас кто-то любит. Любит по-настоящему. Вы думаете, милиция не умеет любовь?
