- Верно, - вздохнул Аверя, - тощая! Заставили б тебя дома так молиться, не такой стала б.
Алка поправила на коленях сарафан и хихикнула.
- Зато из нее может получиться прекрасный капитан. Евфимия Зябина капитан крейсера, гордость Шаранова!
- Не крейсера, а какого-нибудь пассажирского, - заметил Аверя. Крейсеры теперича ни к чему. Сейчас в моде подводные лодки и авианосцы. Пустят торпеду или ракету с ядерной боеголовкой, и точка... Нет, вряд ли будет она капитаном.
- Почему? По-моему, это по ней. И плавает как селедка, и ныряет как угорь, и характерец...
- Мужик и тот не каждый на капитанский мостик забирается. Надо, во-первых, чтоб в мореходку приняли на судоводительский. Кто ж ее примет, девчонку-то? Будто ребят мало. Ходят, наверно, толпами вокруг непринятые-то...
Фима доплыла до места, где торчал под водой кол, нырнула, и вода в том месте закипела, заходила.
- Чего вытворяет! - похвалил Аверя. - Вот девка! Ты, поди, и Дунаец не переплывешь? А тут метров десять, не больше.
- Зато я могу шить и пою красиво, и отец с матерью относятся ко мне хорошо...
- Смотри, смотри!.. - Аверя мотнул головой на канал.
Фима вынырнула, снова погрузилась по веревке, и опять вверху заклокотала вода.
Вот Фима выплыла с огромным колом, выставив его острием вперед, и поплыла к берегу.
Аким с Власом бешено зааплодировали. Алка скривила губы и отвернулась:
- Как мальчишка.
- А это плохо? - Аверя посмотрел на ее округлую румяную щеку с черной щеточкой тугих ресниц.
- А чего ж хорошего?
- Зато она бесшабашная и ничего не боится.
- Не бояться должен мальчишка. А женщине это ни к чему. Ей не ходить с рогатиной на медведя.
- А теперича и мужчины не ходят на медведя с рогатиной...
- Аверчик, не говори, пожалуйста, "теперича" и "трошки".
- Почему? Мой батя так говорит и братан.
- А ты не говори. Не нужно. Это не очень культурно - так говорить.
Кинув руки на край берега, укрепленного от оползней и размыва кольями и досками, Фима подтянулась, закинула коленку на доски, вышла на берег и похлопала себя по животу:
- Ох, какая водичка!
Враскос прорезанные глаза ее на черном от загара лице казались почти прозрачными. Они смеялись и разбрызгивали вокруг веселье и радость.
Аверю немного заело, что она подошла не к нему, а села возле Акима, обхватив руками колени, и о чем-то заговорила с ним. Аверя плохо слышал, о чем они говорили, кажется, о каком-то фантастическом романе, потому что то и дело с их стороны доносился смех и такие словечки, как "астронавт", "кольцо Сатурна", "космическая пыль"...
