— Ну, и что?
— В 19.30 я отправился в кухню и приготовил ужин. Мне удалось подать его не раньше 20.09, поскольку пришел некто по прозвищу Сарделька и пришлось сделать дополнительно салат. Людям предложенные мною блюда не понравились, они потребовали на ужин мяса. Я отказался выполнить их требование.
— На каком основании?
— Перед сном не следует употреблять тяжелую пищу.
— А они?
— Бегемот побежал на кухню к холодильнику, но не сумел открыть его, так как, действуя по программе, я подключил корпус холодильника к источнику электроэнергии. Тогда Поросенок предложил сбегать в магазин. Но не сумел.
— Что же ты сделал?
— Заблокировал электрический замок у входных дверей.
— Почему ты так поступил?
— В соответствии с программой, которая предписывает мне заботиться о правильном образе жизни человека.
— Ну, и какова была реакция твоих подопечных?
— Поросенок снова попытался закурить, но я выпустил в воздух добавочную порцию раздражителя.
— Догадался ли кто-нибудь из них, что приступы кашля связаны с этим?
— Нет.
— И ни в чем тебя не подозревали?
— Нет.
— А удалось ли тебе их убедить в преимуществах предложенного рациона?
— Бегемот еще трижды безуспешно пытался открыть холодильник, а Поросенок двадцать восемь минут бился у закрытых дверей. В 21 час 17 минут Сарделька сдался и стал есть морковный салат. К нему присоединились все остальные. С уборкой и мытьем посуды я справился к 22 часам.
— Как развивались дальнейшие события?
— Я занялся приготовлением ванны для Поросенка, когда тот неожиданно заявил, что идет домой. Я, конечно, не допустил, этого.
— Почему?
— Взрослые люди должны спать восемь часов в сутки, лучше всего с 22.00 или 23.00 до 6.00 или 7.00 утра. В момент попытки уйти была четверть одиннадцатого. Поросенок не успел бы доехать до дому, принять ванну и лечь спать вовремя. Мою решимость задержать его усиливал и тот факт, что он большой любитель плотно поесть. Оставшись без надзора, он сразу нарушил бы рациональное питание.
— Нельзя ли расценить твои действия как посягательство на личную свободу человека?
— По-моему, нельзя. Ни один из находившихся в квартире не пытался по-настоящему освободиться.
— Что ты имеешь ввиду?
— В доме действует видеотелефон. Если бы люди, которых я обслуживал, чувствовали себя пострадавшими, то могли в любой момент связаться с милицией. Сигнал, поданный из отделения милиции, отключает все мои программы.
— Но ведь о милиции не могло быть и речи!
— Почему же?
— Да потому, что они тебя украли.
