Геннадий (для многих уже Петрович) Кривенцов почти по праву считал себя гордостью города. Он не вышел умом, красотой, даже ростом и то не вышел, но женщины рядом с ним млели и превращались в биомассу, готовую тотчас же совершить подвиг во имя любви. Причем талант этот не был врожденным: годы тренировок, бессонных ночей, солидной литературной подготовки, изнурительные практические занятия в общежитии политехнического института сделали свое дело. К окончанию вуза Гена уже мог себе позволить не обращать внимания на завистников, прочивших ему славу Дон-Жуана, и не расстраиваться от нелепых сравнений собственной блестящей карьеры с печальной историей импотента Казановы.
Слова Островского о том, что жизнь дается только один раз, так запали в душу юному инженеру, что он только однажды разменял свою свободу на брачное свидетельство, родил сына и даже в мыслях не позволял себе грезить о разводе. Опыт подсказывал, что хорошему любовнику всегда надо возвращаться домой. Поскольку родители Геннадия Петровича были людьми совсем уж старой, местами даже проржавевшей закалки, то высокая сексуальная активность под их осуждающие аплодисменты не могла доставить Гене никакого удовольствия. То ли дело жена… Легким движением руки, иногда даже кулака, она была способна превратить охотника в дичь. Геннадию Петровичу льстила ее первобытная привязанность к домашнему очагу и правилам моногамного существования. Под неусыпным контролем супруги, не раз намекавшей: «Убью, если поймаю», Генины приключения на стороне приобретали горьковатый привкус опасности и ни с чем не сравнимый запах победы.
Еще в студенческие годы Кривенцов понял, что женщины суть дорогое удовольствие, сравниться с которым может только семья. Он не собирался существовать на зарплату инженера и включаться в модную тогда игру — забастовку под лозунгами «долой КПСС». Некоторое время юный Гена в поисках невест и пристанища подвизался в вузовской команде КВН. Там выяснилось, что чувство юмора — это такая тонкая штука, которая не приобретается ни за какие деньги, развить его в себе опытным путем оказалось невозможно. Гена снова прочел горы литературы, но так и не смог уразуметь, что смешного таится в ответе доктора-пессимиста несчастному импотенту: «Зато как висит замечательно» — и почему эта грубая, жестокая фраза вызывает у окружающих подобный восторг. Было, конечно, немного жаль. Их команда КВН набирала стартовые обороты и вот уже два сезона играла в столице. Все это близилось к заветно-ругаемому слову «шоу-бизнес» и вот-вот могло бы начать плодоносить. Но без Гены Кривенцова, потому что, даже имея прекрасную фактуру — маленький, толстенький, кругломорденький, — он стоял на сцене как немой упрек пиру во время чумы. Глядя на Гену-кавээнщика, многим хотелось заняться каким-нибудь настоящим делом: открыть магазинчик, смотаться в Турцию, жениться, наконец. Из команды Гену выставили со слезами на глазах, но по собственному желанию, попросив напоследок придумать пару-тройку рекламных снимков для местных газет. Гена взял у родителей фотоаппарат и, когда напечатал фотографии, понял, что обрел профессию.
