– Все? – не поверила Ирина.
– Все, все, это точно. Особенно ему последняя понравилась и стихи. А чему вы удивляетесь? Настоящий талант всегда распознает другой с первого взгляда.
– Надеюсь, сериал он не видел, – пробормотала она.
– Ирина Сергеевна, мы все никак не подойдем к сути, – Михайленко гордо выпрямил спину. – Я выполнил ваши требования. Александр согласился сниматься у меня!
Потрясенная, Ира молча смотрела на него. Она сама не ожидала подобной развязки. И что, что это теперь будет? Может, Брюсов просто выпил лишнего? Или… или она действительно увидит его спустя столько лет?
– Я привез контракт, – продюсер уже раскладывал на столе бумаги. – Подписывайте.
Как будто под гипнозом, Ира подписала все, почти не читая. Довольный, и, кажется, убежденный, что согласие как Брюсова, так и автора есть результат его собственного красноречия, Михайленко ушел. Работа над сценарием должна была начаться в ближайшее время. Собственно, наметки у него уже есть.
А Ира так и осталась сидеть на кухне. Подошел Кирюшка, залез к ней на коленки:
– Мам… У Бобика болит лапка.
Бобиком звалась любимая меховая игрушка – не собачка, а белый медвежонок, неизвестно почему обретший такую кличку. Тот самый Сашкин подарок.
– И что ты сделал с его лапкой? – автоматически спросила Ирина.
Многострадальному медвежонку давно было пора на пенсию при такой сложной жизни.
– Ничего… Он мне пхосто сказал, что болит. А ты чего такая? – малыш взял ее голову обеими ручками, повернул к себе и заглянул в лицо.
– Я? Я – нормальная… Нет, Кирюш, я ненормальная. Сама не знаю, что делаю. Ты иди, играй.
– А Бобик?
– Сейчас посмотрим твоего Бобика. Иди. Подтяни колготки… Скоро будем кино снимать, пойдешь со мной?
– Да. А камелу возьмем?
– Возьмем, – улыбнулась Ира. – Будем снимать дядю, который подарил тебе Бобика. Хочешь?
– Ага. А кто этот дядя?
– Не знаю, дорогой… Просто чужой дядя.
– Тогда зачем его снимать? Давай лучше снимем папу.
– А зачем снимать папу?
– Потому что он, когда в следующий лаз пхиходит, я его уже плохо помню, – выразился Кирюша.
Ира почувствовала угрызения совести. Конечно, у Димки есть дочка, и, хотя Кирюшку он не забыл, но от жизни сына совсем отстранен. Сначала Дима навещал их хотя бы раз в месяц, но в один прекрасный момент Ира поняла, что нужен ему совсем не ребенок. Она снова расставила все по местам, и с тех пор Дима функционировал, как отец, в основном «откупаясь» дорогими подарками. Да и правильно. Что душу травить, когда можно спокойно жить нормальной семьей – как он всегда и хотел. К тому же у Димы трудная работа, сотня человек в подчинении. А Маша с каждым годом становилась все более ревнивой.
