Когда я применил к петлям лом, они просто выскочили.
Затем дела пошли хуже. Я попробовал поднять центральную панель, но она не сдвинулась с места.
Как и под тремя другими панелями, под ней находились сдутые аэростаты.
За десятилетия аэростаты порвались и заполнились песком.
Я могу отрезать аэростаты, но чтобы до них добраться, придется покопать. Это не так уж сложно – обычный песок, – однако путь мне преграждали три панели.
Я быстро понял, что состояние этих панелей меня не волнует. Вернулся в марсоход, отрезал несколько полос от брезента модуля и сплел из них примитивную, но прочную веревку. Моей заслуги в ее прочности нет – скажите спасибо НАСА. Я просто придал брезенту форму веревки, а затем привязал один ее конец к панели, а другой – к марсоходу. Марсоход приспособлен для поездок по крайне пересеченной местности, часто под крутыми углами. Он не слишком-то быстр, но у него отличный крутящий момент. Я выкорчевал панель, как лесоруб – древесный пень.
Теперь у меня есть место для раскопок. Откапывая аэростаты по очереди, я отрезал их. На всю операцию ушел час.
Затем я поднял центральную панель и аккуратно перенес в марсоход.
По крайней мере собирался это сделать. Проклятая штуковина зверски тяжелая, килограмм 200. Даже при марсианской силе тяжести это немало. Я бы без особых проблем смог перемещать панель по жилому модулю, но поднять ее в неуклюжем скафандре? Даже не обсуждается.
Поэтому я поволок ее к марсоходу.
Следующий этап: погрузить панель на крышу.
Сейчас крыша пуста. Хотя аккумуляторы почти полностью заряжены, я расставил солнечные панели, когда остановился. Почему нет? Бесплатная энергия!
Я все продумал заранее. На пути сюда две стопки солнечных панелей занимали всю крышу. На пути обратно я буду складывать их одной стопкой, чтобы освободить место для зонда. Конечно, сохраняется некоторый риск – стопка может опрокинуться. Кроме того, не так-то просто будет запихнуть батареи на такую высоту. Но я справлюсь.
Я не могу просто перекинуть веревку через марсоход и поднять «Патфайндер» наверх. Не хватало еще сломать его! То есть он уже сломан – контакт с ним потеряли в 1997-м. Но я не хочу сломать его еще сильнее.
Я нашел решение, однако сегодня я достаточно потрудился, и скоро стемнеет.
Сейчас я в марсоходе, осматриваю «Соджорнер». Судя по всему, он в порядке. Внешних физических повреждений не наблюдается, и непохоже, чтобы он поджарился на солнце. Плотный слой марсианской грязи защитил его от «солнечного удара».
