В специальной литературе есть разные точки зрения на особенность уголовно-правового регулирования жилищной сферы и противодействия мошенническим действиям. По мнению В. Л. Волкова, под мошенничеством в сфере оборота недвижимого имущества необходимо понимать два различных преступления. Первое — хищение денежного эквивалента стоимости объекта недвижимости при добровольном под влиянием обмана со стороны виновного вступлении потерпевшего в гражданско-правовую сделку по поводу оборота недвижимого имущества. В данном случае ответственность должна наступать в соответствии со ст. 159 УК «Мошенничество», из которой необходимо исключить требование об ответственности за приобретение права на чужое имущество. Второе — деяние, не являющееся хищением в его классическом понимании, содержание которого состоит в приобретении виновным права собственности и иных вещных прав на чужое недвижимое имущество в свою пользу или в пользу иного лица в результате сделки, в которую потерпевший добровольно вступает под влиянием обмана со стороны виновного. Деяние, представляющее собой, по сути, причинение потерпевшему имущественного ущерба способом обмана. Поэтому нужна специальная норма[138].
В данном случае, посыл правильный о том, что необходима специальная норма, но как представляется, она должна касаться жилой недвижимости, находящейся на правах собственности, в силу ее особого социального и юридического статуса, о чем было ранее подробно указано. Выделение дополнительной статьи, в которой не признается хищением действие, фактически связанное с завладением жилой недвижимостью (в сочетании с правом на владение, пользование и распоряжение ею), считаем не совсем верным, т. к. теряется суть мошенничества как хищения.
По мнению И. В. Жеребчикова, необходимо включить в главу 21 УК РФ ст. 166>1 УК, предусматривающей ответственность за неправомерное завладение чужим недвижимым имуществом с корыстной целью при отсутствии признаков хищения[139]. Данное предложение не позволяет четко отграничивать хищения от иных преступлений против собственности. Более того, автор предполагает, что ответственность должна наступать за завладение с корыстной целью при отсутствии признаков хищения, что фактически невозможно представить, т. к. корыстная цель является важнейшим субъективным критерием, отличающим хищение от иного преступления[140].
Аналогичное предложение, но без упоминания о корыстной цели содержится у С. Ю. Арзуманова, который полагает, что подобная статья содержалась в системе норм УК РСФСР, однако УК РФ такой нормы не предусмотрел, хотя подобные деяния характеризуются значительной степенью общественной опасности, особенно при завладении объектами жилой недвижимости, с последующим воспрепятствованием проживанию в них законных владельцев, ответственных квартиросъемщиков или иных лиц, имеющих право на проживание
