А когда я шла за ним по лестнице в театральную студию, то не удержалась и спросила, как он догадался, что это я звонила ему. «Не знаю, почувствовал как-то». – Ответил он тихо.
Пока Е. Н. читал моё стихотворение, я поняла, что оно чем-то его зацепило. Дело даже не в том, что оно понравилось ему, что-то откликалось в сердце или в душе этого человека на строки моего текста. Через 15 минут стало ясно, что сделать то, зачем я пришла, сложнее, чем казалось раньше. Над этим нужно было подумать, и мы договорились встретиться на следующий день.
Вернувшись домой, первое, что я сделала – это посмотрела в зеркало, нет ли на мне надписи, кто я. И не нашла её на себе. А услышав мой рассказ о том, как незнакомые люди на улице издалека определяют, кем я являюсь, дочка, с расширенными от удивления глазами спросила: «Мама, как он узнал тебя!?». У меня не было объяснения, так же как не было его и у Е. Н.
Примерно 1 раз в неделю целый месяц мы с ним работали вместе над озвучкой этого стихотворения, а между нашими занятиями я ежедневно занималась сама. В школе я читала (тараторила) стихи любой длины с одинаково высокой скоростью и на одной ноте. А сейчас мне нужно было прочесть их с интонациями, которые мне было крайне сложно передать. И к тому же, фразы нужно было синхронизировать с музыкой, то есть, делать паузы, казавшиеся невыносимо длинными. А отдельные строки не давались мне вообще.
За год до этого проблемы с позвоночником стали отражаться и на голосе, я не могла долго говорить, голос резко садился, и я начинала задыхаться. А чтобы прочесть стихотворение правильно, нужна была и сила голоса, и его глубина. Но помимо этого, что-то внутри меня удерживало это стихотворение. Я будто не могла его отпустить. И чтобы справиться с задачей, я ввела в свой ежедневный комплекс дополнительные упражнения на позвоночник.
Но всё равно у меня ничего не получалось. Однажды, я почти сдалась, но когда рядом стоит очень авторитетный мужчина двухметрового роста, по сравнению с которым чувствуешь себя Дюймовочкой, и говорит со спокойной серьёзностью, что всё получится, то почему-то начинаешь ему верить. А отказаться, – значит пустить на ветер и его время, и усилия, которые он затратил на занятия со мной. Так мне и пришлось обнаружить в себе внутреннего шестиглавого дракона и сражаться с ним, но окончательно победить его мне тогда не удалось.
Мы с Е. Н. не говорили на отвлечённые темы, лишь вскользь сказанные им фразы позволили мне понять, что в силу каких-то обстоятельств ему пришлось отказаться от своей мечты. И было видно, что он сожалеет об этом, хотя имеет потенциал для её реализации.
