– Но разумеется, – добавила Патриция, – она ждет, что вы сразу же исправитесь, как только женитесь на ней.
– Гм! – кашлянул он.
– Исправившиеся грешники, говорят, самые лучшие, самые постоянные мужья.
– Лучшие – это значит наиболее опытные? – переспросил Банкрофт, упиваясь собственным остроумием. Беседа получалась интереснее, чем даже те, которые он вел со своими друзьями в Лондоне. – А постоянные – это значит постоянно готовые доставлять удовольствие… Но вы, кажется, из последних сил крепитесь, чтобы снова не покраснеть, не так ли, мисс Мэнган?
– А вы получаете удовольствие, вгоняя меня в краску, сударь, – парировала она. – Должна вам напомнить, если позволите, что я дочь священника.
– Кстати, почему вы так не похожи на свою кузину? – не удержался Банкрофт. – Почему так одеты? Почему вас не было с ней в Лондоне? Или вы там были?
– Я была в Лондоне, – просто ответила девушка.
– Но не выезжали вместе с ней? – удивился он. – А почему теперь вы не общаетесь с гостями своей тетушки?
– Я живу тут в настоящей роскоши, если сравнивать с тем, что у меня было в отцовском доме, – пояснила Патриция. – У меня есть все необходимое. Миссис Пибоди собирается найти мне подходящего мужа.
– О, – притворно восхитился он, – это, должно быть, великолепная перспектива.
– О да, – отозвалась девушка. – Великолепная.
Заросли поредели. Банкрофту не больше, чем его спутнице, хотелось, чтобы их увидели вместе. Он остановился, снял ее пальчики со своего рукава и поднес их к губам.
– Моя дорогая маленькая птичка, – сказал он, – нас не должны видеть, когда мы с вами так доверительно воркуем наедине. С огромной неохотой я вынужден с вами расстаться. Перед вашей красотой блекнет солнце, вы сами знаете.
– О, – ресницы ее затрепетали, – я так боялась, что вы этого не заметите, сударь. Пойду-ка я этой дорогой. А вы ступайте по той. Какое чудесное завершение моего приятного уединения. – Она вздохнула и направилась по траве к боковой двери дома.
Он поглядел ей вслед и направился к парадному крыльцу. Девушка шла легкими, широкими шагами. Он без труда представил ее с корзинкой на руке, а в корзинке – еда и одежда, чтобы раздать нуждающимся прихожанам.
«Что за милое, чистое существо, – подумал он. – Кажется, в ней совсем нет ничего искусственного». Он не испытывал сексуального волнения, но почему-то долго стоял и смотрел вслед новой знакомой, слегка улыбаясь. Наверное, Патриция ему просто понравилась, а он редко испытывал к женщинам симпатию.
