- Может быть.
- У прекрасных дам это всегда означает согласие. Я буду рад вам обоим, а тебе, Джил, особенно.
Медсестра повернулась и, покачивая бедрами, направилась к двери, застекленной матовым стеклом.
Джек Торри посмотрел ей вслед.
- И как только выдерживают пациенты. Ведь у них от одного взгляда на вас температура подскакивает до сорока.
Когда девушка исчезла за дверью, Джек вернулся к своим делам. Минутой позже он уже входил в кабинет доктора Бэлмена.
Комната была маленькая, но все же в ней хватило места для, бледно-серого скелета, который стоял у окна. Инспектор отвесил шутливый поклон сначала этому костлявому сооружению, которое когда-то все же было человеком, затем ухмыльнулся молодому врачу.
- Как дела у нашего мастера скальпельных дел?
- Отвратительно, - пробурчал Бэлмен. Выглядел он. соответственно этим словам.
- Я только что имел удовольствие видеть Джил и пригласил вас обоих на вечеринку. Гарри, меня обуревает зависть.
Перед Бэлменом лежала стопка бумаг: отчеты об операциях, анализы, несколько рентгеновских снимков...
- Джил? - переспросил он, как будто речь шла о стиральной машине или каком-нибудь другом механизме. - Да, это неплохой парень.
- Говоришь, неплохой парень, - возмутился Торри, - Ты хочешь обидеть Джил? Она великолепная девушка.
Торри с интересом рассматривал друга.
- Мне кажется, ты сегодня не в очень хорошей форме. Может быть, настроение у тебя до вечера успеет улучшиться.
Бэлмен удивленно взглянул на инспектора.
- До вечера? - переспросил он с недоуменным видом.
- Вильсоны устраивают сегодня званый вечер.
- Ах, да.
- Как видно, ты почти переполнен радостью. Что, перепалка была сегодня?
- Доктор Уэстлейк. Мы с ним опять имели серьезную стычку. Боюсь, что мое положение в больнице вскоре станет совсем невыносимым.
- О чем же был опор?
- У нас различные точки зрения на один из разделов медицины.
- Ну, так это возможно. Доктор Бэлмен пожал плечами.
- Я, конечно, понимаю, что Уэстлейк плевал на мои знания, но на этот раз он неправ. Он сделал такое... И, несмотря на это, не признает ошибки. Из-за него мог погибнуть пациент, если бы я, не успел отменить его предписание... В последнее время он страшно раздражен. С ним совершенно невозможно разговаривать по делу. Его мысли витают неизвестно где, а все его замечания тут же переходят на личности. Если дело пойдет так и дальше, то я не смогу с ним работать. Так продолжаться работа больше не может.