Бэлмен обнял девушку за плечи и заглянул ей в глаза.
- Нет, Джил. Все не так просто. Я - заместитель Уэстлейка и не могу просто засунуть голову в песок. Глаза Джил выражали озабоченность.
- Что ты собираешься делать, Гарри? Бэлмен отпустил ее и подбил ногой маленький камешек.
- Если доктор Уэстлейк по каким-то своим соображениям не хочет информировать полицию, я сделаю это сам.
- Гарри, будь благоразумен, - сказала Джил испуганно.
- Я благоразумен.
- Подумай о своем месте. Как долго ты ждал времени, когда станешь заместителем Уэстлейка. Это ведь высокое признание твоих заслуг, которое поставило тебя выше твоих коллег. И ты хочешь свое положение поставить на карту?
Бэлмен водил носком ботинка по земле.
- Я должен это сделать, Джил. Я просто не могу поступиться своей совестью. Сегодня после обеда я разыщу Джека.
- Джека?
- Да. Инспектора Джека Торри. Я проинформирую его, если до тех пор Уэстлейк не решится на это сам.
Женское психиатрическое отделение больницы Холли-Кросс было, как всегда, закрыто. Окна и двери были здесь зарешечены. Охранниками тут были женщины мощного телосложения, которые могли, при необходимости, скрутить кого угодно так же жестко, как и мужчины.
Само собой разумеется, мужчины были отделены от женщин. Их палаты были выше этажом. Оттуда доносились крики и грохот. Можно было также различить крики и ругань охранников.
Три охранницы вели десяток девушек в душ. Каждая из девушек была больна по-своему. У двух из них - Клары Уилсон и Лорелли Бигл - довольно чаще бывали просветления, и в это время они были вполне нормальны. Здесь они были потому, что вместе пытались покончить с собой. А до этого они без всякого повода чуть не замучили до смерти мать Клары.
Девушки разошлись по душевым кабинкам. Здесь уже текла теплая вода. Всем раздали мыло, и охранницы наблюдали, чтобы оно было использовано с пользой. Вдруг одна из девушек вскрикнула. Она дрожала. Крик перешел в визг. Девушка билась головой о кафельные стены, а потом упала на пол. Она каталась по полу, извиваясь в судорогах. Ее ногти царапали тело, проводя глубокие кровавые, борозды. Казалось, больная хочет оторвать кожу от тела. Прежде чем охранницы успели отреагировать на происшедшее, сумасшедшая начала облизывать глубокие царапины.
- Кровь! - закричала она. - Кровь! Я хочу крови! Почему мне не дают крови!
Она металась под тонкими струйками воды.
- Вы разве не видите, что во мне сидит черт? Сатана! Сатана! Иди ко мне! Иди ко мне, король ада. Будь моим любовником!