Молодежь школы Джефферсона определенно почтила меня вниманием. «Там про вас неприличные надписи, на кабинках в мужском туалете», — скучающим тоном сообщила Джанет. — «Уборщица закрасит их в ближайшее время, мы ей сообщим, но скоро они снова появятся. Называют вас горячей сучкой. Это пока еще они не дошли до крайних гадостей. Но дайте только им пару месяцев». — Джанет говорила с прикрытыми глазами, чтобы смотреть мимо меня. Она, казалось, глядела в ближайшее будущее, и оно ее не радовало.
«Мальчишки есть мальчишки», — я покачала головой в притворном неодобрении. Общественные проявления лести не затрагивали меня, эти студенты не были моей целевой аудиторией. Тот, кто достаточно смел, чтобы портить школьное имущество, уж точно не сможет надежно хранить секреты, хотя его было бы фантастически легко соблазнить. Обратное также верно. Из своего опыта обучения я уже поняла, что самые надежные мальчики, те которые точно не станут трепаться о поцелуях, — как раз самые труднодоступные.
Преподавание обернулось для меня тревожным сигналом того, как непросто мне будет удовлетворить мои желания. Сначала я думала, что одного моего пребывания среди них будет достаточно; что я, как коралл среди актиний, смогу черпать жизненные силы с помощью своих щупалец, тянущихся по коридорам школы. Спустя неделю я поняла, как ошибалась.
В первую неделю моего назначения я была без ума от одного юноши по имени Стивен — увы, слишком морального мальчика. Он был президентом школьного спортивного братства христиан и носил на шее маленький золотой крестик с цепочкой. Я не могла не представлять его обнаженным, в одной только этой святыне на его тоненьком теле. Когда он поднимал руку, я старалась каждый раз задеть ее своими волосами, наклоняясь к нему чтобы помочь с решением; я часто ободряюще касалась его спины, проходя мимо его парты. Однажды он пропустил тест, и я вызвалась принять у него долг. Наконец-то мы останемся наедине в пустой комнате. Когда он закончил, я недвусмысленно наклонилась над его столом и спросила, могу ли я подвезти его домой.
Его глаза застыли в потрясенном недоверии. Возможно, рано было судить, но этот мой жест, похоже, задел его веру. Он внезапно взглянул на меня, как будто увидел на моем плече демона, или вдруг обнаружил на моем лбу внезапно появившуюся ругательную надпись. Я хотела было сказать ему, что желание — это естественно для человека, но подумала, что это — именно то, что он ожидает услышать от дьявола. «М-мисис… Прайс», — заикаясь, произнес он; его фарфоровый голос дрожал и ломался со звуком трескающейся яичной скорлупы, — «Я думаю, нам нужно помолиться вместе».
