— Согласен, — наконец смог вставить слово и я, отодвигая пустую миску. — Вы выяснили, как нам победить Змея Горыныча?
— Нахожусь в процессе, — неопределённо покривила губки глава экспертного отдела, булькая мне в чай три ложки варенья. Ясно. Я только-только хотел сказать, что такой сладкий не буду, как в горницу вломился Митя.
— Тревога! Вражьё-о!
— В ружьё? — на автомате поправил я.
— Нет, Никита Иванович, именно что вражьё! От слова «враг», «ворог», — обстоятельно пояснил он и продолжил опять на той же истеричной ноте: — Враги наступают, с улицы идёт войско боярское! Четыре дружины, а поперёд всех сам Бодров на белом коне с дьяком Груздевым!
— Оба на одной лошади?
— Да тьфу на вас, Никита Иванович! Чё вы к словам-то цепляетесь? Нешто не понятно, что отделение сей же час лютым штурмом брать будут?
— Бабуль, собирайтесь, нам пора. — Я прекратил пустую болтовню, встал из-за стола, надел фуражку и поправил ремень. — Мы выйдем, разберёмся.
— Тока там уж без драки, глядите у меня!
— Дык как получится, — с надеждой развёл руками Митька и уволок меня во двор.
Как вы помните, единственной охраной нашего отделения была стрелецкая сотня Фомы Еремеева, на данный момент в полном составе откомандированная из Лукошкина. Поэтому, глядя с приставленной к воротам лестницы на грозно брякающие доспехами ряды боярского воинства, я понял, что наш младший сотрудник вопил не зря.
При лобовой атаке мы удержим нападающих минуты на три-четыре максимум. И то благодаря крепости забора и Митиной оглобле. У меня, конечно, есть подаренная царская сабля на стене в спальне, но я об неё уже два раза резался, пусть и дальше висит. Однако и сдаться вот просто так, без малейшего сопротивления, тоже было невозможно. Кто после такого вообще милицию уважать будет...
Боярские дружины остановились в десяти шагах от отделения, в полном боевом порядке, с пищалями, зажжёнными факелами и даже с четырьмя пушками в обозе. Глава думцев, гражданин Бодров, известный своей неуправляемой «любовью» к милиции, поднял вверх правую руку и громко крикнул:
— Отворяй ворота, сыскной воевода! Пробил твой час, пора и ответ держать!
— Приём заявлений граждан с девяти ноль-ноль, — спокойно ответил я. — То есть через кучу времени! И проходите по одному, не толкайтесь, становитесь в очередь, как положено.
— Он чего ж, издевается над нами, что ли? — Боярин склонился к стоящему у седла дьяку.
— Шутки шутить изволит, — гаденько поддакнул Филимон Митрофанович.
