— Забили ужика, — печально констатировала моя спутница.
— Чё за дура? — повернул голову Горох.
— Василиса Премудрая, — с лёгким поклоном представил я. — Наш человек, из тридесятого царства.
— О майн либер камерад, герр Ивашов, — приветливо помахав мне ручкой, влезла в разговор и Лидия Адольфина. — А зачем эта румяный девица ходиль сюда вместе с вами? У вас есть отношения? Вы есть... как это... шалун, проказник, изменщик коварный?!
— Нет. Потом всё про неё объясню, там долгая история. Вы-то как?
— Сидеть на цугундере...
Мы с царём осмотрели замок, не очень надёжный. После пяти ударов табуретка разлетелась на куски, но царица Лукошкина вышла на свободу. Муж и жена кинулись в объятия друг друга.
— Голубка моя...
— О мин херц...
— Любимая моя...
— О майн либен...
— Ненаглядная моя...
— О майн аугенлихьт...
— Как давно они женаты? — шёпотом спросила меня Василиса, делая вид, что её тошнит от такой розовой сентиментальности.
— Скоро год, — с завистью ответил я. — Истинные чувства проверяются в разлуке, любовь разгорается, как костёр на ветру. Но разве они не прекрасны?
— А так ли уж я хочу замуж?! — игнорируя мой вопрос, спросила царевна саму себя и отошла в уголок.
— Долго тебя не было, сыскной воевода, — тихо обратился ко мне царь, крепко сжимая в объятиях верную супругу. — Меня в полон взяли, казнить хотели, да дьяк Филька спас — уговорил притвориться евнухом безобидным. Змей сначала потребовал штаны спустить, да потом сам засмущался, сказал, что на слово верит...
— Так дьяк Груздев не предатель?
— Этого я не говорил. Он у нас тёртый калач, крутится, как петушок на палочке, свою выгоду ищет. Однако ж покуда на нашей стороне...
Всё верно. Сколько знаю Филимона Митрофановича, он в любой дырке затычка, всегда на четыре лапы приземляется, и в воде не горит, и в огне не тонет. В вопросе выживаемости перед ним любой Джеймс Бонд словно слепой кутёнок. Будь я на месте фон Дракхена, так глаз бы не спускал с этого «слуги верного»...
— Кстати, нам не пора? — Мне показалось, что в коридоре нарастает какой-то подозрительный шум.
— И то верно, Никита Иванович, — сурово кивнул государь, смешной и страшный в потёках косметики. Всё-таки бородатым русским мужикам средних лет не очень идут эффектные стрелки на глазах.
— А дорогу покажете?
— О том царицу свою проси. Уж как светлая матушка государыня скажет-повелит...
— Может, вот хоть сейчас, перед лицом общей опасности, мы хоть на пару часов можем забыть обо всех этих ваших китайских церемониях?!
