От смешного до великого | страница 8



И – внезапно и зале свет погас.
И в дрожащем зыбком полусвете
Рядом с ней на сцене я заметил —
Пушкина, Тукая, Акмуллу
И других поэтов благородных,
Что пришли за званием «народных»
Сквозь веков седую полумглу.
О, Аллах! Я чуть не задохнулся.
Но пришёл в себя и оглянулся —
Никого… Всё лишь минутный бред.
Вот – народ толпится возле сцены.
Вот – белеют в полумраке стены…
Ну, а вот – опять включили свет.
И, светлея и душой, и ликом,
Понял я, что истинно великим
В этих званьях наших – проку нет.
И, как ветер утренний, свободный,
Я поставил подпись: «НЕНАРОДНЫЙ,
Для народа пишущий ПОЭТ».

Русский смех

Перевод Н. Переяслова

Широка Россия, как душа!
И светла, как песня по-над лугом.
Всем была бы сердцу хороша,
Если бы не груз её недугов.
Мчатся годы, убыстряя бег,
Будто с нами затевая прятки.
А на землю сыплются, как снег,
Чьё-то зло, грехи и недостатки…
Хорошо, что есть на свете – смех,
И сатирик трудится, как дворник,
Чтобы мир, где грех лежит, как снег,
Подмести, как свой любимый дворик.
Хорошо, что в русской стороне
Есть ПОЭТЫ, что над злом смеются.
Столько лет они, как на войне,
Заточив перо, с грехами бьются!
В том ряду – великий Салтыков,
И Крылов, и Гоголь с Михалковым…
Ну, а мир наш – и сейчас таков,
Как он был описан Салтыковым.
Всюду те же жадность и обман,
Те же грязь и низменные страсти,
А в законах – темень и туман,
Чтоб скрывать в них преступленья власти.
Бесконечен этот вечный бой,
Он победы не сулит для лиры.
Но тот бой – становится судьбой
Для того, кто выбрал путь сатиры.
Не с того ль не замечает власть,
Как злодеи расхищают блага,
Чтоб вовеки не перевелась
На Руси сатириков ватага?
Только ей не нужно их – живых,
И она, точно бесправных смердов,
Убивает равнодушьем их,
Чтоб скорей – прославить их…
ПОСМЕРТНО.

Разговор с богами

Перевод Н. Переяслова

Стою на вершине Олимпа. Один.
Не я здесь хозяин. Не я господин.
Вон кресло великого Зевса,
А ниже – вход в бездну разверзся.
Я лишь поклониться взобрался сюда
От имени тех, кто уже никогда
Не смогут к Олимпу приехать,
Растаяв в веках, словно эхо…
Чтоб мысли свои в суете не забыть,
Я всё повторял их в дороге.
Мне даже с людьми нелегко говорить,
А здесь предо мною ведь – боги!
– Итак, – обратившись лицом на зарю,
Я начал, – простите за дерзость,
Но не от себя я сейчас говорю,
А от стариков и младенцев —
От ваших потомков, что, словно во мгле,
Живут, разрываясь на части.
Вы стали легендою. А на Земле —
Не стало ни правды, ни счастья.
Вы слышите грохот? То вовсе не гром,
А взрывы ракет и снарядов.