Прибыли мы как раз в тот момент, когда судья сообщал через рупор трагическую весть:
– Поскольку наша ферма была вынуждена выполнить план по сдаче мяса, у нас не осталось ни одного барана. В этот раз победитель будет награждаться цыплёнком…
– Не согласен! – говорю. – Пусть батыр получает этого барана.
Завидев мой подарок, организаторы очень обрадовались – они приняли меня за представителя благотворительного фонда.
В это время на майдане появился Шаймардан. Схватив полотенце, он закричал:
– Ну, кто готов бороться со мной?
Он выкликнул это несколько раз подряд, а желающих не было. Я с ужасом подумал, что если борьба сорвётся, то барана вернут мне. Но сил на его воспитание у меня не оставалось, и я решительно вступил в круг.
От неожиданности Шаймардан сначала оторопел, а когда мы сошлись, зашептал:
– Ты, братишка, не швыряй меня так, как в прошлый раз. У меня до сих пор поясницу ломит…
Пока он причитал, я шмякнулся наземь да так удачно, что, падая, прихватил Шаймардана, который свалился на меня и был признан победителем.
Сразу после торжественного вручения барана Шаймардану я пошёл в сторону города. Словно гора свалилась у меня с плеч. Приду в общежитие, увижусь с друзьями, буду отдыхать без всяких забот…
Я шёл, весело насвистывая, когда услышал, что за мной кто-то бежит. Оглянулся – мой криворогий друг семенил, волоча на верёвке своего нового владельца.
Выбежав на дорогу, я с риском для жизни запрыгнул в кузов проезжающего грузовика и скрылся от погони. А вслед мне ещё долго нёсся умоляющий голос Шаймардана:
– Погоди, браток, в этом подарке и твоя доля есть!..
Ни с того ни с сего заболел живот. Надо, думаю, к врачу.
Врач попался молодой, такой интересный с виду. Ну, вы знаете ихнюю врачебную привычку. Когда на приём придёт женщина, особенно такая, как я, они сразу предлагают раздеться.
Захожу, значит, к врачу и говорю:
– Ну, чё, раздеваться, что ли?
– Не, не надо, – говорит он. – На голых баб уже по телевизору надоело смотреть. Хоть на работе хочется отдохнуть от всего этого. Садитесь, пожалуйста. Давайте просто задушевно поговорим. Без всяких раздеваний. Вообще, как у вас дела?
Признаться, удивилась я. Неужели и врачи начали разговаривать задушевно? Может быть, и в медицине начинается это самая модер… как её правильно? Да, модарнизация.
– Плохи мои дела, – говорю я. – Живот болит, голова кружится.
– Эх, сестрёнка! – врач только рукой махнул. – Что там твой живот. Или голова. Мне, ты думаешь, легче живётся?
