Еже раз та же общая комната в доме «Эзертеви». Вечер того же воскресенья.
Эмма деятельно и тихо прибирает комнату. Явно взволнованный входит Карлис.
КАРЛИС. Ей богу, не могу понять… За окном совсем темно, а матери все нет… Как после обеда ушла соседской Лизе основу на кросно положить, так… Чтоб только что неладное не случилось… Такая неспокойная ночь ожидается…
ЭММА. Да придет, придет мать.
КАРЛИС. Парни тоже заснули недождавшись бабушкиной сказки.
ЭММА. Да сам ты, отец, рассказчик не хуже. Рейнис с Янисом иногда и решить не могут чьей сказке отдать предпочтение. Малому Артуру тому, конечно, хорошо все — лишь бы кто что рассказывал!
КАРЛИС. Что там я. Сказка моя получается такой прямой, необтесанной и резкой, как сама жизнь. А мать… Рассказы Маргариты не забудешь… Так я ее и в первый раз приглядел, — когда в доме общества со сцены говорила…
Как вздыхает Даугава, и волны как катит
Как Стабурагс слезами плачет!..
Я и теперь в ушах слышу! Эти аплодисменты, это согласие! А она стоит гордая, запрокинув голову… А молодой барон Хабихт тогда был в зале. Положил он глаз на Маргариту… С баронами такое редко бывает. А тут — сидит в первом ряду, смотрит на нее и хлопает, как рассудок потерявши… Ну, уж нет! — я подумал. Не достанешься ты барону! Мне, мне! Вырвал я из петлицы цветок маргаритки, протиснулся к сцене и вручил ей цветок! Так мы в первый раз взглянули друг другу в глаза… И навсегда! Да и барон тогда вскочил, стиснул в руках перчатки, но цветка у него не было… Маргарита вежливо улыбнулась барону, тогда взяла меня под локоть, и я проводил ее в зал. (Еще через минуту.) Скоро уже был первый праздник песни в Риге, Рука об руку мы шли и пели! Рука об руку… (Еще через минуту.) Много тяжкого, много бед было после, но и радости и счастья было не мало. И всю жизнь рядом со мной была эта ее простая и ненаигранная гордость…
ЭММА(все так же активно что-то делая по дому, как бы про себя). Гордость, гордость, слово то, какое безразмерное. И в конце концов — из гордости хлеб не испечешь.
КАРЛ. Не все в хлеб дано превратить. (Опять беспокойно.) И где это она задерживается…
Появляется Эдуард — все еще опираясь на костыль и утомленный болезнью.
ЭДУАРД. Отец, кто знает, какая ночь нас ожидает… Я возьму большую шубу и переночую в сарайчике на дальнем лесном лугу. Если они найдут меня здесь — пропали и вы и я.
КАРЛИС. Разговоры идут, что барон свою дикую угрозу — жечь дома, придумал только чтобы людей пугать!
