Она ждет и, пока ждет, ловко проводит языком по зубам – чтобы идеально подогнанный протез случайно не был запачкан помадой.
Мик заходит в отдельную гостиную, где его ждет Бренда, и начинает бурно выражать радость и восторг. Она нет. Она держится строго и отстраненно.
– Бренда, какой сюрприз, какой приятный сюрприз! – Привет, Мик.
Они целуются в щеку.
– Ты великолепна, Бренда. Само сияние и сексуальность.
– Ты перепутал тысячелетие, Мик.
Он нарочито смеется.
– Ну что? Не вытерпела? Знаешь, мы только что дописали новый вариант сценария. Мы мучились с финалом, и вот как раз вчера – эврика! – мы его нашли. Раз уж ты приехала лично, получишь сценарий, так сказать, из первых рук. Кстати, разве ты не говорила, что останешься в Лос-Анджелесе? Как тебя занесло в Европу?
Бренда серьезно смотрит ему в глаза.
– Сколько лет мы с тобой знакомы, Мик?
– Господи, так сразу и не припомнишь! Дай-ка я посчитаю, значит…
– Мы знакомы пятьдесят три года. А в скольких картинах мы работали вместе?
– В девяти, десяти.
– В одиннадцати. Неужели ты думаешь, что после пятидесяти трех лет дружбы и одиннадцати картин я стану морочить тебе голову?
Мик растерян.
– Да нет. Я этого не заслуживаю.
– Вот именно, не заслуживаешь. Ты заслуживаешь, чтобы я выложила тебе все как есть. Поэтому я оторвала от дивана задницу и прикатила сюда из Лос-Анджелеса. Поговорить с тобой напрямик.
Бренда говорит это серьезно, почти сурово. Мик озадачен.
– Я понял. Слушай, Бренда, если это из-за двадцать первой сцены, в которой о тебе сказано “некрасивая, увядшая, бледная тень былой красавицы”, так это поэтическая вольность. Естественно, во время съемок все будет иначе. Я хочу, чтобы ты выглядела потрясающе. В тебе сохранились нетронутыми и должны впредь сохраниться тайна, очарование, делающие тебя дивой, над которой не властно время.
– Не пытайся лизать мне задницу, Мик! Иначе, учитывая то, что я собираюсь тебе сказать, я совсем разозлюсь.
– Почему? Что ты собираешься мне сказать?
– Я не будут сниматься, Мик.
– Что?
– Мне предложили сериал в Нью-Мексико. Контракт на три года. Бабушка-алкоголичка после тяжелого инсульта. Старушка с характером. Так я оплачу пребывание Джека в общине для наркоманов, киношколу внучке Анджелине, долги моего мужа-кретина, и еще мне хватит денег на виллу в Майами, о которой я мечтаю четырнадцать лет. Вот что я собиралась тебе сказать.
Мик возмущен, он почти кричит:
– Но ведь это кино, Бренда! А там – телевидение. Телевидение – это отстой.
