Джимми допивает свой чай и прощается, как обычно, шутливо отдав честь. Фред улыбается ему, но слова Лены сразу прогоняют улыбку.
– Наверное, все дело в том, что у нас с Джулианом нет детей.
Фред поворачивается к ней. Отвечает серьезно:
– Я не знаю, в чем дело. Я не стану врать или говорить то, чего сам не понимаю, чтобы тебя поддержать. Ты права: я понимаю только музыку. Знаешь, почему я ее понимаю? Потому что музыке не нужны слова, не нужен опыт. Музыка просто есть. Мама смогла бы тебя понять. А я не могу. Но мамы теперь нет.
Они смотрят друг на друга и не произносят больше ни слова.
В пустом ресторане элегантная певица, исполнявшая “Лили Марлен”. Она сидит за одним из столиков в вечернем платье, у нее благородный, старинный профиль. Опустив глаза, сосредоточенная, словно голодный зверь, она поглощает куриное бедрышко, держа его руками. Внезапно она замирает. Поднимает взгляд в пустоту, неподвижный, ничего не выражающий взгляд, в это мгновение у нее в голове звучит строчка из “Лили Марлен”, которую она поет без сопровождения. Женщина снова опускает глаза на куриное бедрышко, обрывает песню. С прежней жадностью набрасывается на еду.
Поздно. В парке, где проходят концерты, никого нет. Только Фред Баллинджер спит, сидя на стуле. Огни приглушены. Фред открывает глаза и видит, как ветер качает в унисон десяток кресел-качалок в саду. Все остальное неподвижно.
В вестибюле отеля никого нет. На диване сидит пухленькая, некрасивая девушка-эскорт. Ей, как всегда, неловко.
Через холл проходит Мик Бойл. Он возвращается к себе в номер. Его взгляд падает на девушку. Она подмигивает, неуклюже подавая ему знак.
Мик улыбается ей по-отечески, эта улыбка – как вежливый отказ. Он проходит мимо.
Девушка опять серьезнеет и грустнеет, однако, пройдя несколько метров, Мик останавливается, словно передумав.
Девушка заметила, что он остановился, но намеренно не поднимает на него глаз.
Мик оборачивается к ней. Он тоже серьезен, заметно, что он никак не может решиться. Он раздумывает. Смотрит на девушку.
Она все-таки глядит на него, но уже поздно. Мик ушел.
Двуспальная кровать. Фред и Лена спят.
За окнами комнаты, на балконе, медленно зажигается театральный свет, освещающий десять женских фигур в черном. Женщины серьезны и неподвижны.
Тихо начинает звучать скрипка, исполняющая первые ноты “Приятной песенки номер три”.
Десять женщин подхватывают мелодию скрипки и начинают изумительно петь. У всех женщин сопрано.
