– Вы цитируете «Принцессу-невесту»[3]? – прохрипел я.
– А что это? – спросила она.
И затем исчезла. Просто исчезла.
Таким был первый день моей физиотерапии.
* * *
Я мог бы описать последующие несколько недель в деталях, но помимо того, что они были малоприятными, в них проглядывала еще и какая-то рутина. Да и вообще, все это начинало казаться мне монтажной подкладкой для видеоклипа группы Foo Fighters «Walk».
Просыпаясь утром, я обнаруживал, что Сарисса уже ждет меня, по-прежнему соблюдая вежливую и профессиональную дистанцию медсестры и пациента. Она помогала моему чуть живому организму справить все нужды – при этом трудно сохранять достоинство, – но о себе не говорила никогда. И потом с какого-то неопределенного момента Мэб начинала пытаться убить меня все более неожиданными и изощренными способами.
В видео, крутившемся в моей голове, есть кадр, как я уплетаю свой завтрак, однако стоит мне закончить – и гигантскую кровать охватывает пламя. Я неуклюже пытаюсь сбить его и отползти в сторону, прежде чем поджарюсь. Затем, кажется, на следующий день Сарисса помогает мне добраться до туалета и провожает обратно. Как только я вновь расслабляюсь в постели, ядовитая змеюка, индийская, чтоб ей сдохнуть, кобра, шмякается с балдахина кровати мне на плечи. Я визжу, как девчонка, и сбрасываю ее на пол. Еще день спустя я одеваюсь с помощью Сариссы, неуклюже путаясь в новой одежде – пока из ее складок не вываливается рой жалящих муравьев, яростно вгрызающихся в мою плоть, и мне приходится буквально сдирать эту одежду с себя.
И так далее – все в том же духе. Мы с Сариссой на параллельных спортивных брусьях, доходящих до пояса, и я пытаюсь вспомнить, как сохранять равновесие, – но занятие это прерывает хлынувшая невесть откуда армия красноглазых крыс, вынуждающая нас запрыгнуть на брусья, пока нам не отгрызли ступни. Сарисса отправляет меня на скамью для жима лежа, и тогда Мэб нападает с огромным старинным пожарным топором, который со свистом обрушивается на мою голову на третьем подходе, и мне приходится блокировать удар осточертевшим грифом от штанги. Измотанный, я плетусь в горячий душ, но его дверца тут же захлопывается, и кабинка наполняется водой, в которой плещутся чертовы пираньи.
И тд., и тп. Семьдесят семь дней. Семьдесят семь покушений на мою жизнь. Напрягите-ка воображение! У Мэб его хватало с избытком. Был, помнится, даже крокодил, внутри которого что-то подозрительно тикало.
