Но эта идиллия продолжаясь недолго. Да и не могла она, искусственно созданная и поддерживаемая, продолжаться долго: не тот был человек Николай Александрович Крылов, чтобы, хотя и ради собственного здоровья, замкнуться в обособленном домашнем мирке.
Дело само ищет деятельного своего исполнителя. Скоро русский консул в Марселе Рейснер, с семьей которого, естественно, Крыловы поддерживали дружеские отношения, обратился к Николаю Александровичу с не совсем обычным предложением: необходимо было переселить с юга России в Аргентину около 30 тысяч меннонитских семей. Принять участие в организации этого переселения — дела огромного и сложного — и предложил консул Крылову-старшему.
На немедленном согласии консул не настаивал, но заметил, что меннонитские ходоки вот-вот прибудут в Марсель для разведки.
Дело представлялось заманчивым, и Николай Александрович загорелся им. Человек передовых взглядов и демократических убеждений, Крылов-старший прежде всего изучил историю вопроса. В немалой степени в это дело был посвящен и Крылов-младший.
— Чужие они люди на нашей земле, но помочь им надо. Как, друг Алеша, поможем желающим переселиться подобру-поздорову, раз они сами того хотят? — спрашивал сына Николай Александрович, возвратясь из России, где он обсуждал детали переселения с меннонитскими старостами, с одной стороны, и договаривался с властями о содействии этому переселению — с другой.
По возвращении предложение консула окончательно было принято, и Николай Александрович возглавил посредническую контору «Крылов, Корбе и К°».
«Но вскоре, — писал Крылов, — вся затея рухнула, вмешался Бисмарк. Он сделал представление Александру II, что ему не пристало отменять права, навеки дарованные его бабкой, и было решено, что вместо службы в войсках меннониты будут служить в лесной страже, а в воинских частях не в строю, а санитарами. Переселение не состоялось, но франко-русская контора «Крылов, Корбе и К°» просуществовала еще года три, просто как экспортное и импортное торговое дело».
Вместо Аргентины, где, к страху Софьи Викторовны и Александры Викторовны, предполагалось обосноваться на неопределенное время, интересы конторы потребовали переезда Крыловых на юг России.
— Куда именно, дорогой зять? — стараясь не выдать волнения, которое, впрочем, было видно всем беседующим, спросила Александра Викторовна.
— Пока в русский Марсель — в Таганрог, милая свояченица, — ответил Николай Александрович, поддерживающий с сестрой жены подчеркнуто иронический родственный тон.
