– Сегодня я прекрасно провела время, Лэндон, – сказала Джейми.
– Взаимно, – ответил я, ощущая на себе взгляд ее отца. Интересно, догадался ли он, что я держал его дочь за руку, сидя в машине?
– Во сколько мне прийти завтра? – спросила Джейми.
Хегберт приподнял бровь.
– Заеду за тобой. В пять. Хорошо?
Она посмотрела через плечо:
– Папа, ты не против, если завтра я схожу в гости к Картерам?
Хегберт потер глаза и вздохнул:
– Сходи, если тебе нужно.
Не слишком воодушевляюще, но не так уж и плохо.
– Что принести? – спросила Джейми. На Юге всегда задают этот вопрос.
– Ничего, – ответил я. – Приеду за тобой без четверти пять.
Мы постояли несколько мгновений молча; судя по всему, Хегберт начал терять терпение. Он ни разу не перевернул страницу.
– Увидимся завтра, – сказала Джейми наконец.
– Да.
Она потупилась, потом снова взглянула на меня:
– Спасибо, что подвез.
И вошла в дом. В ту секунду, когда закрывалась дверь, я заметил, что на губах Джейми играет легкая улыбка.
* * *
На следующий день я приехал за ней минута в минуту и с удовольствием увидел, что Джейми снова распустила волосы. Она надела подаренный мною свитер, как и обещала.
Мои родители были удивлены, когда я попросил позволения пригласить на обед Джейми. Угощения, разумеется, хватило бы на всех – когда папа гостил дома, Хелен, наша кухарка, готовила столько еды, что хватило бы накормить целую армию.
Кажется, я раньше не упоминал Хелен. Мы держали кухарку и горничную, во-первых, потому что могли себе такое позволить, а во-вторых, потому что мама была не лучшей домохозяйкой на свете. Она, конечно, делала мне сандвичи на завтрак, но потом у нее уходило три-четыре дня на то, чтобы привести в порядок ногти. Без Хелен я бы все детство питался подгоревшим пюре и пересушенным бифштексом. К счастью, папа осознал это сразу после свадьбы, поэтому кухарка и горничная появились в доме еще до моего рождения.
Хотя наш дом был одним из самых больших в городе, дворцом я бы его не назвал; прислуга жила отдельно. Отец купил этот дом из-за его исторической ценности. Хотя в нем и не жил пират Черная Борода (что представляло бы значительный интерес для меня), им некогда владел Ричард Доббз Спейт – один из членов конвента, подписавших Конституцию. Спейту также принадлежала ферма неподалеку от Нью-Берна, примерно в сорока милях от Бофора; там его и похоронили. Конечно, наш дом прославился не так, как место упокоения мистера Спейта, но все-таки отцу было чем похвастаться в конгрессе. Когда он бродил по саду, то предавался размышлениям. Мне отчего-то делалось грустно при мысли о том, что отец, как бы он ни извернулся, никогда не переплюнет Ричарда Доббза Спейта. Крупные исторические события случаются лишь раз в несколько сотен лет – можно сколько угодно обсуждать фермерские субсидии или говорить о «красной заразе», но с подписанием Конституции ничто не сравнится. Даже я это понимал.
