Сэвэдж прыгнул на борт, отвязал веревки, которыми катер был привязан к тумбам, и, подняв крышку, прикрывавшую мотор, схватил ключи, прикрепленные липкой лентой под створками палубы. Вставив ключ в замок и повернув его, он чуть не заорал от радости, услышав рычание двигателя, нажал на акселератор и почувствовал солидное покачивание палубы, когда яхта, вильнув, стала на хорошей скорости отходить от причала.
— Спасибо! — обняла его Рэйчел.
— Ложитесь на палубу!
Она моментально подчинилась.
Пока яхта отходила от причала, поднимая волны, казавшиеся карликовыми по сравнению с гигантскими волнами шторма, Сэвэдж, прищурившись, всматривался через плечо назад. Мощь урагана, обрушиваемая на море, заставляла яхту вздыматься на дыбы и падать в пропасть, но, несмотря на то, что картинка была сильно подпорчена, Сэвэдж увидел бегущего по пирсу человека.
Японец. Под фонарем, хмурившимся в самом конце пирса, черты его лица остались такими же печальными, какими они обычно были у Акиры.
Но человек проявлял и другие эмоции. Смятение. Отчаяние.
Ярость.
Но самое главное — страх.
Это не укладывалось в привычные рамки. Чепуха какая-то.
Но сомнения у Сэвэджа не было. Самой сильной эмоциональной краской в палитре азиата был страх.
— Сэвэдж! — Голос, напряженный, едва различимый в жестокой буре.
— Акира! — Вопль Сэвэджа прервался, задушенный захлестнувшими лицо волнами, заставившими его закашляться и выплюнуть соленую воду изо рта.
На причале к японцу подбежали остальные охранники. Они прицелились в яхту, но стрелять из-за риска попасть в жену хозяина не решились. Лица их напоминали писанные дождем портреты отчаяния.
Японец закричал:
— Но я видел тебя!..
Шторм заглушил последние в неистовстве произнесенные слова.
— Меня видел? — заорал Сэвэдж. — Да это же я видел тебя!
Сэвэдж не мог позволить свести себя с ума. Ему надо было завершить задание, а пока всего лишь вывести яхту из залива.
— …мертвым! — прокричал японец. Рэйчел приподняла голову и спросила:
— Вы знаете этого человека?
Руки Сэвэджа крепче обхватили рукоятки управления яхтой. От сильно бьющегося сердца ему стало совсем нехорошо.
Он почувствовал себя больным. Сонным. Еще в городке он предвидел, что японец прыгнет со стены, как кошка.
“Да. Как кошка, — подумал Сэвэдж. — У которой осталось чуть меньше девяти жизней”.
— Знаю ли я его? — переспросил он у Рэйчел, пока яхта боролась с бесноватыми волнами и старалась выбраться из залива. — Помоги мне бог, если я его знаю.
