Итак, итоги финансовой авантюры, в которую пустился Бенджамин Дизраэли, когда он только-только достигал юридического совершеннолетия (в Англии это 21 год), были плачевны для дерзкого молодого человека. Он приобрел не желаемое состояние, а огромные долги, достигавшие нескольких тысяч фунтов стерлингов. Биографы гадают, было ли это результатом глупости или невезения? Но одно бесспорно: эти финансовые неприятности оказались очень тяжкими и терзали Дизраэли на протяжении большей части его дальнейшей жизни.
Катастрофический крах его биржевой авантюры не охладил предпринимательского пыла Дизраэли, не научил его осторожности и благоразумию. Вероятно, он подстегнул его стремление к реализации честолюбивых замыслов. И общение в сфере знакомых отца, где видную роль играли издатели, и собственный небольшой печальный жизненный опыт убедили молодого честолюбца в том, что в Англии, стране бурно развивавшегося капитализма, пресса — это и влияние, т. е. власть, и деньги. Поэтому, еще не оправившись от последствий спекуляций на бирже и не подведя их окончательных итогов, Дизраэли бросается в газетную авантюру. Поистине, как говорил один из его литературных героев автобиографического плана, «час авантюр настал».
Сумма различных факторов и тенденций вызвала к жизни проект издания солидной ежедневной газеты. Джон Мэррей уже ряд лет успешно издавал «Квотерли ревью», и это навело Бенджамина на мысль попробовать издавать вместе с ним ежедневную газету. Газета должна была проводить линию тори и конкурировать с «Таймс», которая главенствовала в газетном мире страны и тоже отражала взгляды тори. Имелось в виду потеснить «Таймс» и занять первое место среди английских газет. Это увеличило бы и доходы, и влияние издателя. К тому же новая газета могла бы на постоянной основе выполнять задачу, которую преследовали три брошюры Дизраэли, т. е. содействовать спекуляциям с южноамериканскими акциями. Мэррей тоже глубоко увяз в этих спекуляциях. Был и серьезный политический мотив, хотя он и не выпячивался. «Таймс» придерживалась консервативных взглядов, но Джордж Каннинг, министр иностранных дел, заправлявший в действительности всеми основными делами кабинета, был не вполне доволен поддержкой «Таймс» и ее недостаточно прочными, как казалось всесильному министру, связями с тори. Его устроило бы создание влиятельной газеты, которая поддерживала бы его безоговорочно даже в самых крайних случаях. Поэтому Мэррей полагал, и не без оснований, что его замысел отвечает желаниям Каннинга, с которым у него были неоднократные встречи.
