— Отпустить твоего сына не могу, не в моей власти. Да и был я в твоей избе как переводчик, и гнался за тобой, потому как caм приневолен. Проси мурзу Бурытая. Его пленник.
«Вольно тебе было приневоливаться, — размышлял о Мине кузнец, возвращаясь из Ахматовой слободы, — к мурзе его не пустили. Выругался; — Пес! Ненасытный пес! Предательством счастья себе ищет». — И понимал, что ругается от бессилия, что не знает, на что решиться. Если подняться всем городским посадам, возможно ли… И подумать страшно пойти на татар.
На своем подворье увидел бортника Савелия. Старик был измучен — стежками через болотца пробежал все длинные версты до Ярославля. Дементий не сразу и узнал его: лицом черен, глаза запавшие; Савелий сидел на чурбачке возле избы, уронив на грудь дремучую бороду У его ног лежала большая рыжая собака; зарычала на кузнеца, шерсть на загривке вздыбилась.
— Молчи, Полкан! — прикрикнул старик, заметив подходившего Дементия.
Рассказывая, Савелий торопился, не стыдился слез: внучку Россаву и сына Евпраксии Васильковны ордынцы захватили в полон. С Полканом бежали по следу и вот пришли; не иначе запрятали пленников в Ахматову слободу.
— Лучше бы самому сгинуть, — горько заключил Савелий.
Выходит, не соврал Мина, что захватили в лесу парня и девку. Только не предполагал Дементий, что ими окажутся красавица внучка Савелия и сын Евпраксии Васильковны. «Это что же, татары прошли до селения, разграбили его?» Холодом обдало спину Дементия, на ослабевших ногах опустился на корточки рядом со стариком.
— Возле моего жилья было, — снова стал говорить Савелий. — Буря нагрянула, не услышал я внучкин зов, а уж когда спохватился, было поздно — они, как черти, вертелись на конях у озера. Попытался, неумелый, заманивать их к Гнилой протоке — двое только и потопли, остальных шайтан ихний упас…
Дементию стало легче: жилье Савелия у Гнилой протоки, не там, где урочище, — на другом берегу. Но все же спросил:
— Так дошли они до селения, заметили?
— Нет, бог сберег — не прознали. Берегом им было не пройти, все бы в болото провалились. Да и заметались они, когда на их глазах двое в трясину ухнули.
Савелий с надеждой смотрел на кузнеца, надеялся на его помощь. Но чем мог утешить Дементий старика, когда сам очутился в такой же беде?
— Нет у нас с тобой сил вызволить пленников. Остается одно: идти к молодому князю, его защиты просить.
Филька жался к старику, узнал — зовут дедушкой Микитой. Дивился, приглядываясь к нему: говорили — в Орду тащат молодых да здоровых, а дедушка Микита высохший, как завялый стручок, и лицо — что печеное яблоко, коричневое, в глубоких частых морщинах, на голове вместо волос легкий пушок, борода и та повылезла. Куда такого в Орду? Слышал, ой как далеко до нее!.. Полгода пешим идти надо. Спросил, не в силах превозмочь любопытства:
