Воспользовавшись заминкой еще стоявшего на ногах насильника, подняла ногу и отработанным движением пятки ударила в коленную чашечку. Хруст, вой — и я свободна. Мне бы бежать, но Рим до сих пор здесь, наблюдает, скрестив руки на широкой груди.
Подсечка, и я придавила коленом шею несостоявшегося насильника. Всего-то и нужно было надавить чуть сильнее.
— Закончила наконец? — равнодушно поинтересовался ведущий.
— Свали, Рим, — устало попросила я, вытаскивая свой нож из шеи гарийца.
Мне только его нотаций для полноты ощущений не хватало.
— Твоя подготовка никуда не годится, птичка, — проигнорировал мою просьбу ксерк. — Почему не убила?
Как будто я сама не понимала, что победила лишь за счет фактора неожиданности. По крайней мере, двое из троицы от меня подвигов не ожидали. Но самой большой ошибкой было то, что я подставилась под удар, и не один раз. Бей они сильнее, переломали бы мне все кости, а так пострадали только ребра.
Ненавижу драки.
— Потому что живые они будут мучиться сильнее, — выпрямилась в полный рост, невольно сдерживая стон боли.
За два стандарта меня пытались изнасиловать всего десять раз. А все почему? Потому что умею мстить.
— Пятнадцатый сектор, третья дорожка, — четко продиктовала я в наручный коммуникатор, вызывая медпомощь.
— Как всегда, жалеешь? — зло спросил Рим.
— Что тебя не устраивает? — возмутилась я чужому недовольству. — Зная твой мерзкий характер, уверена, ты успел подстраховаться.
— Я их не посылал.
— Конечно нет. Ты здесь звездами любовался, — пропыхтела я, стаскивая одежду с таринянина.
Тяжелый, зараза.
— Да половина боевого знает, что эти кирито тупорылые сегодня собрались поиметь единственную бабу на техническом, — хохотнул Рим. — Не мог я такое зрелище пропустить.
— Кроме тебя, про этот маршрут никто не знал, — покачала я головой. — Ведь только ты знаешь о моих занятиях в этом секторе. Письменно уведомил или устно рассказал?
— Лично им я ничего не говорил, — кивнул ксерк. — Но было у меня предчувствие. Дай, думаю, мою птичку проверю, вдруг кто-то, кроме меня, виды имеет? Смотрю, и правда, обижают. Кто ж знал, что ты у нас такая гордая. Кстати, что ты делаешь?
Я тем временем связывала уже полностью обнаженных парней.
— Я согласна, — вместо объяснения ответила я.
Все что угодно, лишь бы он ушел. Помощи от него никакой, только и может, что на нервы действовать.
— Что? — не понял Рим.
Пожалуй, это действительно удачное время, чтобы сообщить о моем решении.
