Поэтому он избавился от этой проблемы. Его работа, его долг, его место на линии огня — все это заставляло, пусть даже сжав зубы, отказаться от выпивки.
Он вернулся в спальню на кровать. Блюзовые, джазовые тона Майлса Дэвиса словно крались за ним, защищая его. И тепло виски и труба Майлса успокоили его.
Он уснул и уснул крепко. Сон больше не вернулся к нему.
В эту ночь.
Митчел Лири — Митч для друзей, тех, что еще были живы, — просто улыбался. Однако его почти полностью безволосая голова с высокими, четко прорисованными скулами и маленьким подбородком скорее напоминала ухмыляющийся череп.
Сейчас в своей, похожей на подвал, спальне, в своей квартире в старом доме, расположенном в самом неприглядном районе Вашингтона, округ Колумбия, он улыбался, приклеивая лентой фотографию президента Соединенных Штатов на стену, украшенную многочисленными портретами прежних и нынешних глав государства.
Некоторые фотографии были вырезаны из журналов и газет. Пара последних запечатлела последнее обращение президента к нации и его же, машущего рукой встречающим, когда он и Первая леди спускались по трапу из президентского самолета — Воздушных Сил № 1. Остальные были отпечатками восемь на десять с собственных фотографий, сделанных Лири из толпы, присутствовавшей на церемонии инаугурации и во время последних публичных появлений президента в ходе избирательной кампании. В конце концов, до выборов оставалось только два месяца.
Дата выборов была для Лири буквально последним сроком.
Мысль о слове «последним» заставила Лири улыбнуться шире. Он любил иронию — она вносила в жизнь разнообразие.
Вдобавок Лири расклеил или прикнопил повсюду собственноручно переписанные из газет и журналов заметки о президентских привычках и обыкновениях.
И все же нынешний президент занимал только часть настенной экспозиции Лири. Картинки, выдранные из различных книг и журналов (ему несомненно бы не поздоровилось, попади он в руки сотрудников целого ряда публичных библиотек), включали его выставку в исторический контекст.
Рядом с портретом нынешнего главы государства располагались изображения Авраама Линкольна, Джеймса А. Гарфилда, Уильяма Мак-Кинли и Джона Ф. Кеннеди.
Правда, здесь было одно важное отличие: все картинки изображали один и тот же момент — момент убийства: старинная миниатюра, на которой опрокинувшееся тело Линкольна в собственном кресле в ложе театра Форда изображено на фоне франтоватого убийцы с дымящимся пистолетом в руке; не менее древняя иллюстрация, демонстрирующая убийцу, стреляющего из револьвера в спину Джеймса А. Гарфилда; еще одна с Уильямом Мак-Кинли, отшатнувшимся назад перед безумцем, палящим из револьвера, вместо обмена приветствиями; и, наконец, выбивающаяся из общего ряда, почти современная фотография Джона Кеннеди, застреленного в своем лимузине в Далласе. Вместе с охранником, рванувшимся к нему от следующего автомобиля, и остальными ошеломленными агентами, застывшими на своих машинах.
