Кажется хозяйка всей этой прелести наконец решилась со своим ответом на мой выпад. Ее руки сначала лишь легко коснулись моей головы. Но по мере моих стараний, стали ее гладить. Госпожа почти скатившийся в истерику лейтенант, стараясь не помешать, чуть сдвинулась ниже и ко мне. Отвечая добром, я приник плотнее и поработал языком над входом влагалища. По сжавшим мою голову рукам, можно было судить, что сделано это было не напрасно. Вернувшись к клитору, я был удивлен. Он точно решил нагнать моего хулигана и лихоимца. Оказав ему такое же внимание как обычно оказывают мужскому достоинству, я вызвал у хозяйки бурный восторг выраженный постаныванием и попыткой изнасилования меня в рот. Но слава богу ее клитор, теперь хоть и был просто огромен, по сравнению с видимыми мной когда и где либо его сородичами, но уступал в размере моему рту. Решив порадовать хозяйку еще, я не сбавляя оборотов пошел на второй заход. Он так же вызвал по моему положительную реакцию.
Ядвига в очередной раз чуть ли не зарычав вдавила меня в промежность, а затем чуть не лишив ушей рванула на верх. Справедливо решив, что без ушей лишусь профессиональной пригодности, я сдался и последовал куда тащили.
Слава богу, госпожа лейтенант вознамерилась только расцеловать. Правда при этом, забыла, что снизу головы болтается тело, две руки и еще пара тройка деталей. В общем худо бедно, с помощью рук и ног скорректировав амплитуду тела и прочего, задал место посадки и дал себя расцеловывать порадованной женщине.
Целование состоялось, и как можно записать в протоколе события, было долгим, радостным и обоюдным. В окончании бурного целования и при переходе к медленному и обстоятельному, одна из сторон соизволила наконец заметить следующее. Благодаря амплитуде извлечения, мое тело нависло над ее удерживаемое локтевой стойкой. А к промежности приблизился некий объект, задорно трущийся головой о бедра и там, где только что работал мой язык.
Данный неизвестный объект вторгнувшийся на освободившуюся территорию, был задержан и пойман господином медик лейтенантом особого отдела. После чего подвергся тщательному тактильному досмотру.
Не прерывая процесса уцеловывания, он был направлен туда куда мой язык доставал, но с большим трудом. Сознаюсь, что ни он, ни я не опротестовали акт заключения его в данном объеме. Тем боле, что хозяин помещения, сам и весьма настойчиво его туда определил.
Далее осталось только сдавшись на волю правообладателя места заключения, приложить усилия для дальнейшего и более глубокого его туда внедрения. Водворение его в заточение, сопровождалось с моей и хозяйской стороны, возгласами столь же глубокого как его погружение удовлетворения.
