Джеймс Барр обернулся и увидел мексиканца с татуировками. В руке тот держал нож, а за спиной у него столпились двенадцать дружков. Нож был сделан из пластмассовой зубной щетки, обернутой липкой пленкой и заточенной с одного конца, как стилет. Дружки были приземистыми коротышками, с одинаковыми татуировками, коротко подстриженными волосами и замысловатыми узорами, выбритыми на головах.
– Подождите, – попросил Барр.
Но мексиканцы не стали ждать, и через восемь минут Барр был в коме. Его нашли через некоторое время на полу, избитого до полусмерти, с множественными колотыми ранами, пробитым черепом и серьезным внутренним кровотечением. Позже в тюрьме поползли слухи, что он сам напросился на драку, проявив неуважение к латиноамериканцам. А еще оказал им сопротивление. Об этом в камерах говорили с чуть уловимым восхищением.
Мексиканцы тоже пострадали в схватке, но далеко не так сильно, как Барр. Его отвезли в городскую больницу, зашили раны, сделали операцию, чтобы облегчить давление на отекший мозг. Затем – в состоянии комы – положили в охраняемую палату реанимации. Врачи не могли сказать, когда он придет в себя. Возможно, через день. Или через неделю. Может быть, через месяц. Или никогда. Врачи этого не знали, и им было все равно. Все они жили в этом городе.
Тюремный охранник позвонил Эмерсону поздно вечером и сообщил о случившемся в тюрьме. Тот связался с Родиным, который, в свою очередь, поставил в известность Чепмена, рассказавшего эту новость Франклину.
– И что теперь будет? – спросил у него Франклин.
– Ничего, – ответил Чепмен. – Дело заморожено. Нельзя судить человека, находящегося в коме.
– А что будет, когда он придет в себя?
– Если с ним все будет в порядке, думаю, они дадут ход делу.
– А если нет?
– Тогда не дадут. Нельзя судить человека в коме.
– И что мы будем делать?
– А ничего, – сказал Чепмен. – В любом случае мы не слишком серьезно относились к этому делу. Барр виновен по полной программе, и никто ничего не может для него сделать.
Франклин позвонил Розмари Барр, поскольку сомневался, что кому-то еще пришло в голову известить ее. Он оказался прав. Поэтому он рассказал ей новости. Розмари внешне почти никак не отреагировала на его сообщение. Только затихла, словно находилась на пределе душевных сил.
– Думаю, мне следует поехать в больницу, – сказала она.
– Если хотите, – ответил Франклин.
– Понимаете, он ни в чем не виноват. Это несправедливо.
– Вы видели его вчера?
