— Да мне-то что?
— Ну, как же, по всему-то получается, что это он Банникова замочил. Не страшно к такому наниматься?
— А мне по фигу! — повторил капитан, рассудивший, что подобный, вполне обстоятельный ответ, исключает дополнительные расспросы, а заодно свидетельствует о его благонадежности. — А тебя-то, с чего он держит? Ты же их старых?
— А я механик незаменимый, понял?
— Понял, не дурак!
— А если не дурак, спой чего-нибудь ваше, хохлятское, — не очень логично попросил "незаменимые механик". — У меня Галка так гарно спивает!
Капитан задумался: украинских песен он не знал, хотя по легенде должен был бы. Но снова выручили детские воспоминания, и он вполголоса затянул: "Ой ты моя Галю, Галю дорогая,// Шо же нэ вмэрла ты, як была младая?". Виталик слушал, ужасно веселился и просил "списать слова".
— Кто здесь Грязнов? — неожиданно раздался грубый голос.
Быков оглянулся. По проходу шел охранник, посматривая налево и направо.
— Ну, я!
— А, это ты, ханурик! Тебя в контору, к директору.
Гадая, чем вызван этот вызов и предполагая, что ничего хорошего он ему не сулит, Алексей начал вытирать пальцы ветошью.
— Небось, премия! — подначил Виталик.
Выйдя из цеха, капитан заметил нескольких рабочих, незамеченных им ранее. "Что ли, новая смена?" — подумал он. Однако, поравнявшись с ними, Алексей увидел, что руки их грязны, а на лицах виднелись следы пота — эти люди недавно явно работали. Смешавшись с ними, он двинулся в сторону конторы. Место работы незнакомцев выяснилось довольно быстро: один из них все время повторял, что в этих старых гаражах их ждет кирдык, если директор не разорится на кандёр. Ага, на кондиционер, сообразил Быков и подумал, что Зина носила еду не какому-то таинственному узнику замка Иф, а им, занятым секретной и срочной работой. Какой, благодаря болтливости Виталика, он уже знал.
Проходя мимо ворот, капитан заметил рабочих, которые ставили леса около стоявшего напротив дома. Что-то в фигуре руководившего ими прораба или бригадира, показалось ему знакомым. Приглядевшись повнимательнее, он узнал Петра Смолякова, сидевшего на Петровке в том же коридоре, что и он с остальными ребятами. На душе сразу стало легче: полковник Козлов выполнил свое обещание о подстраховке.
Через несколько минут стало ясно, что она ему очень не помешает, если успеет помочь.
СРЕДА, 8-30 — 10–10. ОВЕЧКИНА
На правом берегу реки Яузы царь Петр Алексеевич, радея о будущем российском флоте, построил в свое время парусную фабрику, а рядом с ней поселил работников, образовавших Матросскую слободку. Было это, разумеется, еще в московский период его правления. Фабричка просуществовала до 1771 года, а потом производство было переведено в Новгород, что было логично: сей град через Волхов, Ладогу и Неву имел прямой выход к морю. Аккурат в год казни Емельки Пугачева в опустевших фабричных корпусах был устроен Екатерининский, или Матросский богаделенный дом для призора ветеранов "матрозов". Позднее в этом районе на карте Москвы появилась улица со странным для непосвященных названием "Матросская Тишина". Как раз туда и держала свой путь майор Овечкина, чтобы встретиться с серьезным человеком по имени Стас из Владика.
