МАРЕК. В конце концов ему грозило то же самое, что и когда-то нам, — его не хотели допустить до выпускных экзаменов… Все… все в жизни… как бы… повторяется… Директор настаивал на показательном наказании… Это была образцовая школа, возможно, он боялся, что ее ученики упорхнут за полярный круг…
БЛАНКА. И он сдал экзамены?
МАРЕК (как-то бесцветно). Мальчика я спас, а вот Сумеца я подвел.
ФИЛИПП (сердечно). Но ведь это по-человечески, Марек… Совершенно нормально!.. Нет, между нами нет никакого различия, слава богу!
МАРЕК (тихо). Только вот… мы хотим замалчивать то, о чем нужно говорить. Я уже не хочу! Хотя я ту бумагу и не отправил… а только бродил по улицам… И эти почтовые ящики… эти почтовые ящики усмехались… ты трус… ты маленький, невинный хорошо откормленный трус… (В нем как бы светится нарастающее сияние.) Не хочу… не могу. (С большой нежностью.) Мой сын… пошел… за полярной звездой…
>Долгая тишина.
МОНИКА (возле портала). И у нас была полярная звезда… (Неподвижно смотрит в ночное небо.) Или это были не мы?..
МАРЕК (тихо). Когда, собственно говоря, это произошло?.. Где те соколики… те самые хорошие ребята?..
СИРИУС. А когда-то… когда-то они разбивали окна…
ЛУПИНО. Украли школьный скелет…
ДОКТОР. И прислонили его к двери доносчика…
БЛАНКА. Боже, и это сделали вы?..
МАРЕК. Те, другие… те, самые хорошие ребята…
ФИЛИПП. Те, что еще не боялись…
ДОКТОР. Пели запрещенные песни…
СИРИУС. А потом… стреляли.
>Тишина.
МАРЕК. Не боялись чужих, чтобы потом… бояться своих…
ШЕРИФ. Тогда все было иначе!.. Просто и понятно!.. Это — враг… а вот это — свои!.. Никто не боялся, потому что никто не соглашался… Мы хорошо знали, что без свободы не стоит жить… и что однажды наступит другое время!..
МАРЕК. И когда наступит… когда потом наступит это время… вот тогда стоит жить, человек уже согласится… (Пересиливает стыд и злость.) Самые хорошие… не соколики… страусы… уже имеют свой песок… свои тихие приусадебные участки, полные нежного, теплого песка… стоит наклонить голову… и уже ничего не знаешь, не видишь, не слышишь… голова в сыпучей безопасности… а над песком торчит лишь вздернутый одеревенелый страусиный копчик!.. (Взрывается.) Мы мечтали летать!.. Как могут страусы летать?.. Это единственная… единственная птица… у нее есть крылья, но она не может… не умеет летать!.. У нее есть крылья, но не сердце!..
СВЕТАК. Тсс!.. Тссс!.. Не кричи! Испугаешь!.. (Встает, пошатываясь.) Не видишь?.. Они — здесь!.. Здесь… они размножаются и жужжат… жужжат как мухи…
