От такой усиленной стрельбы мы часто не видели неприятельских судов, которые закрывались от нас облаками дыма наших орудий; поэтому я иногда прекращал огонь средней артиллерии и контролировал падение залпов крупной артиллерии. Часто случалось, что из-за каких-либо изменений в курсе противника наш огонь становился недолетным или перелетным; тогда я переходил на раздельное командование каждым залпом, пока снова не достигалось накрытия и я снова не командовал: "Хорошо. Поражение". И опять каждые 20 секунд раздавались наши залпы крупной артиллерии, а в промежутках грохотала средняя артиллерия; последняя в то время, к сожалению, имела предельную дальность стрельбы не более 70 каб. (130 гкм.). Меня удивляло, что в нас не попадал ни один снаряд, и я начал рассматривать башни нашего противника. Я обнаружил, что этот корабль стрелял не в нас, а так же, как и его передний мателот, – в флагманский крейсер. Я взглянул на идущий за ним неприятельский крейсер – он имел орудия наведенными на нашего заднего мателота. Не было сомнения, что у неприятеля произошла с самого начала боя ошибка, и в нас никто не стрелял. Я смеялся в душе и стал с полным спокойствием, как на учебной стрельбе, управлять огнем с возрастающей точностью. Все мысли о смерти и гибели – как рукой сняло.
Пробудилось спортивное чувство, и все во мне радовалось и стремилось к достижению лучших результатов. Я тихо пробормотал: "В нас не стреляют'У но это известие сейчас же разошлось по всему артиллерийскому посту, где всем, кроме двух артиллерийских офицеров и двух унтер-офицеров у центральной наводки, приходилось довольствоваться сообщаемыми нами сведениями, так как они не могли видеть неприятеля.
Но вот наш противник заметил свою ошибку, повернул свои орудия на нас, и вокруг нас стали вздыматься столбы воды. Я, к удивлению своему, обнаружил, что снаряды, вылетавшие из дула артиллерийских орудий, были мне довольно ясно видны, сначала они казались продолговатыми черными точками, становившимися все больше и больше, потом раздавался их взрыв. Через некоторое время я уже мог довольно точно определять по характеру полета снарядов, куда они упадут. Снаряды рвались о воду, и некоторые всплески были окрашены наполовину желто-зеленым цветом – это взрывались лиддитовые снаряды.
Первое попадание в наш крейсер произошло над казематом.
Мы сблизились с неприятелем до 61 каб. (113 гкм.). Но вскоре дистанция начала возрастать, и в 5 ч. 55 м. установка прицела была 62 каб. (115 гкм.), после чего расстояние начало увеличиваться очень быстро. В 5 ч. 57 м. автомат установили на вир 3,25 каб. (6 гкм.). В 6 часов расстояние до неприятеля было 82 каб. (152 гкм.), в 6 ч. 05 м. -97 каб; (180 гкм.), и таким образом,неприятель уходил за пределы нашего огня, так как предельная дальность наших орудий была 97 каб. (180гкм.). Немного можно было увеличить эту дистанцию, давая наводчикам точкой прицеливания не ватерлинию, а верхнюю кромку труб, потом марсы и наконец клотики. (После Ютландского боя дальность наших орудий была значительно увеличена).
