Она неплохо исполняет заказ, она играет все ноты музыкальной пьесы с упорной точностью, динамизм ее исполнения устойчив, и, хоть, музыкальные фразы страдают механичностью, и она не достигает быстроты заезжего гастролера, кто обвинит ее в том, как она играет? Она — не профессиональный музыкант. Она — восемнадцатилетняя школьница, играющая на пианино для собственного удовольствия; и она исполняет Баха собранно, подвижно и с большим чувством. Уокер вспоминает свои неловкие попытки научиться игре на фортепиано в детстве, и какое разочарование постигло его тогда, обнаружив у себя полное отсуствие способностей к этому. Оттого он аплодирует Сесиль с большим воодушевлением, хваля ее старание и говоря, как превосходна, по его мнению, она. Не так уж хорошо, говорит она с надоедливой скромностью. Сойдет. Но при этом Уокер видит ее веселящуюся гримаску на лице, как она еле удерживается от радостной улыбки, и понимает, сколько значат для нее его слова.
Мгновение спустя, она извиняется и уходит в коридор (без сомнения, в туалет), и, в первый раз за вечер, Уокер остается наедине с ее матерью. Поскольку Хелен знает, что Сесиль вернется очень скоро, она сразу приступает к делу, не колеблясь ни секунды.
Будьте осторожны с ней, мистер Уокер, говорит она. Моя дочь — непростое, хрупкое создание, и у нее нет опыта общения с мужчинами.
Мне очень нравится Сесиль, отвечает он, но не в этом направлении. Мне нравится просто быть с нею. Как друг.
Да, конечно, она Вам нравится. Но без любви, и проблема заключается в том, что она начинает испытывать к Вам особые чувства.
Это она Вам сказала?
Она не должна говорить мне ничего подобного. Я это вижу.
Нет, она никак не могла влюбиться в меня. Я знаком с ней только неделю.
Год, неделя, какая разница? Вещи случаются, и я не хочу, чтобы она страдала. Пожалуйста, будьте осторожны. Я Вас умоляю.
Опасения сбываются. Невинность становится виной, а слово надежда рифмуется с отчаяньем. Во всем Париже люди выбрасываются из окон. Метро затоплено человеческими экскрементами. Смерть выползает из могил. Конец второго акта. Занавес.
Третий акт. Уокер покидает квартиру Жуэ и входит в прохладную сентябрьскую ночь; никакого сомнения в том, что Хелен сказала ему правду. Он и сам подозревал это, а сейчас его подозрение подтвердилось; он понимает, пора менять стратегию. Для начала — больше не будет праздных дневных шатаний с Сесиль. Хоть ему и приятно проводить с ней время, он должен быть осторожен (да, Хелен была права), он должен быть очень осторожен с ней. Но что означает осторожен? Разорвать полностью отношения с ней выглядит чересчур жестоким, и все же, продолжая видеться с ней, может ли она воспринять продолжающиеся встречи за знак одобрения? Нет простого решения этой дилемме. Факт тот, что он должен видеться с ней, возможно, не так часто, как раньше, возможно, не столько часов вместе, но он должен видеться с ней, с кем он решает разделить свои мысли, кому он расскажет об убийстве Седрика Уилльямса. Сесиль поверит в его историю. Если он сначала пойдет к ее матери, тогда, скорее всего, Хелен не поверит. Но если Сесиль примет его сторону, тогда появятся и шансы, что и Хелен изменит свое мнение, поскольку, похоже, она доверяет во всем своей дочери.
