Надо отдать даме должное, она не подала виду, что удивлена, и замешкалась всего на несколько секунд, прежде чем ответить согласием.
— С радостью, сестра.
Медсестра удалилась с ней в соседнюю спальню. Десять минут спустя она вернулась и объявила, что не обнаружила ничего необычного. Это меня не удивило: я заранее проинструктировал медсестру, чтобы она проводила осмотр как можно небрежнее, так, чтобы ее без труда можно было обвести вокруг пальца. Все это было лишь уловкой, призванной, по замыслу Маклафлина, насторожить медиума.
С этой же целью я сделал наколки на некоторых карточках, которые, как и надеялся профессор, наша испытуемая сразу обнаружила; она приложила немало усилий, чтобы выбрать все помеченные карты. Это занятие поглотило все ее внимание, и она не заметила ловушки, которую мы для нее устроили. Бетти Белл Хакер перебирала карты не менее двадцати минут, все это время я старательно пытался сохранить серьезное выражение лица.
Наконец удовлетворенная тем, что сорвала нашу попытку подловить ее, «преподобная» Бетти Белл объявила, что готова продолжать испытание. Она снова принялась рвать лепестки из букета и перекладывать ими карты. Опять вздымала колоду над разного рода «магнитами» из числа членов комитета, пытаясь тем самым подманить Айви. И, как мы и предположили прошлой ночью, дух-стенографистка не подвела мисс Хакер: на этот раз среди чистых карточек мы нашли три послания — метафизические приветствия, что-то вроде сентиментальных пожеланий типа «Жаль, что ты не с нами», какие могла бы написать вам на почтовой открытке тетушка Хетти из Атлантик-сити. Два из этих посланий были нацарапаны ярко-красными «ботаническими» чернилами, а третье — выведено золотом изящным почерком — и было подписано не кем иным, как духом покойного декана гарвардского факультета психологии:
«Как бы счастлив был я, представься мне подобная возможность! Уильям Джеймс».
Отличный выпад, подумал я. Старушке не откажешь в воображении. Завершив свое представление, «преподобная» Бетти Белл почувствовала резкий упадок сил и позволила Ричардсону и Флинну отнести себя на диван.
Но едва дама ощутила на голове холодный компресс, как тут же ожила и поинтересовалась, когда можно ожидать появления в газетах известия о ее победе и, что еще важнее, будет ли полагающееся ей вознаграждение выплачено наличными или чеком. К счастью, компресс мешал ей увидеть, как присутствовавшие в комнате мужчины обменялись удивленными взглядами и как Маклафлин мрачно покосился на меня, давая знать, что пора положить конец этой комедии.
