– Но?
– Если бы знать, что он никогда не умрет. – Солнышко спрятала лицо у него на груди.
– О, Санни, – Джон поцеловал ее в макушку, – разве твоя боль станет меньше, если вы не будете вместе? Не хуже ли это?
– Это так сложно. Слишком сложно.
– Да, жизнь – непростая штука. Так зачем еще больше усложнять ее?
Потягивая джин с тоником, Калеб откинулся на спинку стула и, наклонив голову, внимательно смотрел на брата.
Лео вспомнилась Солнышко, любившая эту позу любопытной птицы. Невыносимо. Вскочив, он прошелся по комнате, пытаясь избавиться от нервного возбуждения, не покидавшего его с тех пор, как начался обратный отсчет до свадьбы и, значит, до того дня, когда он должен будет снова ее увидеть.
– Теперь, когда мы с тобой одни, полагаю, ты расскажешь мне, что происходит у вас с Солнышком.
– Ничего.
– Что случилось? Она в тебя влюбилась и тебе пришлось ранить ее чувства?
Лео молча скользнул на место, взял стакан и сделал большой глоток.
– Ну? – спросил Калеб. Его взгляд сделался жестче. – Ох, парень.
– Что – ох, парень?
– Все наоборот. Это ты в нее влюбился, и ей пришлось ранить твои чувства.
– Не совсем.
– Нашла коса на камень или что?
Лео поставил стакан и провел рукой по трехсантиметровой поросли на голове.
– У нас был договор. Только секс. Четыре раза. Калеб понимающе кивнул:
– Правило четырех свиданий.
Лео бросил на брата изумленный взгляд:
– Ты об этом знал?
– Да. И ты, судя по всему, согласился на это. Идиот. Что потом?
– Потом она захотела уменьшить их число.
– Уменьшить. Почему? Ты облажался в постели? Странно, я слышал о тебе совсем другое.
– Она не хотела привязываться ко мне. Не только ко мне, ни к кому.
– Это самая большая глупость.
– Долгая история, не стану вдаваться в подробности, просто скажу: ее не привлекают любовные отношения. Она хотела, чтобы мы стали друзьями. Я возражал, настаивал на своем, пока не получил все четыре свидания. Но это не помогло.
Калеб поперхнулся.
– Ей не удалось загнать тебя в дружеское русло!
– Она пыталась, я отказался. В результате остался ни с чем.
Калеб изумленно уставился на него:
– Ну, ты болван!
– Спасибо, – сухо отозвался Лео и, вскочив, снова принялся ходить.
– И что ты собираешься делать?
– Пережить вашу свадьбу. Попытаться принять, что все кончено.
– Это говорит не тот Лео Куотермейн, которого я знаю.
– Солнышко с самого начала все честно объяснила, и я это принял. История с сестрой страшно подействовала на нее. Я должен был это понять и оставить ее в покое, но я… – Он замолчал. Снова заговорил. – Вместо этого давил и давил на нее. – Опять молчание. – А какое право я имел давить на нее, пытаясь заставить чувствовать то, к чему она не готова?
