– А что, если ты действительно влюбишься?
– Никогда. Я никогда не влюблялась. И никогда не влюблюсь. Я же тебе говорила, что не хочу слишком сильно к кому-нибудь привязываться.
– Значит, по-твоему, Джонатану и Калебу не стоит жениться, а надо ограничиться просто сексом?
– Нет, я рада за них. – Лицо Солнышка смягчилось. – Я понимаю, многие люди любят друг друга. Взять хотя бы моих родителей. Просто это не для меня.
– Откуда тебе знать, если ты никогда не любила?
– Разве мы это не обсудили?
– Не достаточно подробно, Солнышко.
– Хорошо. Дело в том, что у меня все чересчур. Я чувствую все слишком сильно.
– Но не достаточно полно.
Она беспокойно прикусила нижнюю губу.
– Я так и не пришла в себя по-настоящему после смерти сестры. – В ее глазах стояли слезы, и она яростно моргала, пытаясь удержать их. – Я не могу это описать. Это такая мука. Мука.
– Это другая любовь.
– Да, другая. Но ее глубина… Думаю, мне безопасней плескаться у берега, не заплывая глубоко.
– Но у тебя же есть сильные привязанности, Джон, твои родители.
– Да, я люблю Джона и родителей. Но с этим ничего не поделаешь, они здесь. – Она легонько постучала по груди. – Но я хочу ограничить возможную опасность в будущем. А эта история с любовью самая опасная. Потому что я знаю, как буду любить. Убью ради него, умру за него.
– Прямо как я хочу.
– Как ты говоришь, что хочешь. С обрыва в пропасть. Но, оказавшись в пропасти, ты будешь мучиться от страха потерять того, кого любишь, или просто потерять любовь. А я не могу, не хочу этого. Потому что не знаю, как больно бывает потом. Давай не будем. Вернемся к сексу.
– Хорошо. Значит, после смерти сестры ты ограничиваешь всех любовников четырьмя свиданиями? И никто из них не захотел большего?
– Они знают, что это невозможно. И, несмотря на это, мы остаемся добрыми друзьями. Ладно, со всеми, кроме одного.
– А с ним что-то не так?
– Ему просто не понравилось, что женщина диктует свои условия. У нас не получилось даже первоначальной, как бы это сказать… договоренности. Я так понимаю, вы с ним из одного лагеря.
Лео понятия не имел, что думает по этому поводу. Но ему не нравилось, что Солнышко определяет, из какого он лагеря. Спасибо, увольте!
– Нет, я не из того лагеря.
– Так, Лео! Хочешь сказать, что готов подумать? Я имею в виду о сексе.
– Нет, я не хотел этого сказать.
– Тогда, может, проведем маленький эксперимент?
– Что за эксперимент?
– Я тебя поцелую, а ты оценишь, как тебе это. Лео открыл рот, чтобы сказать «нет». Солнышко не дала ему этого сделать. Широко расставив ноги, придвинулась к нему вплотную и сделала волнообразное движение телом, отчего ему показалось, что он сейчас кончит. Проклятие. Потом она оперлась руками о спинку дивана по обе стороны от его головы. Нарциссы. Красный шелк. Жар. Солнышко опустила голову и слегка прикусила его нижнюю губу.
