– Ой, а я думала, тебе понравится.
На мгновение он потерял дар речи. Серьезно? Так вот какого она о нем мнения?
Если бы Солнышко пришла к нему, поняла бы, как ошибается!
Нет, он вовсе не собирался приглашать ее к себе. Но если бы она пришла. С этим надо покончить немедленно, иначе он не сможет готовить.
– Ты же видела мои рестораны. Неужели они обставлены из каталога для чайников?
– Я не думала, что ты сам этим занимаешься. Но знаешь, в нейтральной цветовой палитре тоже нет ничего дурного! И в общем, это сделала не я, иначе все было бы по-другому.
– Тогда кто?
– Лунность. Она сделала все по-быстрому, купила первое, что попалось под руку. И здесь, и в своей спальне.
– Но вроде считается, что у близнецов одинаковый вкус.
– Negativo.
– Это значит «нет»?
– Как сказать.
– Так нет или да?
– О’кей! Нет. Лунность не интересовали вещи, в отличие от меня.
– А что ее интересовало?
– Жизнь, земля, вселенная и так далее.
– Значит, она не стала бы настаивать, чтобы все оставалось как есть, верно? Тогда почему ты не поменяешь обстановку?
– Я не могу.
– Почему?
– Просто не могу. – Солнышко посмотрела на унылую мебель так, словно перед ней простирались райские кущи. – Неужели тебе никогда не хотелось остановить мгновение? Просто остановить?
– Нет, никогда. Мне всегда хочется двигаться вперед.
– Твое счастье.
– Честно говоря, это скорее отсутствие счастья. Желание изменить судьбу. Добиться большего, сделать ее лучше. Получить все.
Теперь они смотрели друг другу прямо в глаза. Солнышко слегка покачала головой:
– В любом случае здесь достаточно того, к чему я приложила руку. Я специально держу двери закрытыми, чтобы не пугать непосвященных.
Она имеет в виду свою спальню?
– Какие двери?
– Мой кабинет. – Солнышко показала на дверь в дальнем конце гостиной, потом махнула рукой на закрытую дверь у себя за спиной: – Спальня.
У Лео пересохло во рту. Из-за какой-то дурацкой комнаты? Нет, от одной мысли о комнате! Он ничего не мог с собой поделать.
– Покажи.
– Ты не готов, Лео. – Она подмигнула. – Но представь себе викторианскую Англию. Это кабинет. А в спальне смесь покоев Шахерезады и Марии-Антуанетты.
Лео так пристально уставился на дверь в спальню, что самому стало противно. На что он рассчитывал? Что Сезам откроется? И вообще, какое ему дело?
– Так! Лео! С чего начнем наше гастрономическое предприятие?
Он с трудом оторвал взгляд от двери и перевел на нее: живые смеющиеся глаза, роскошные волосы, поблескивающее платье и босые ноги.
