это.
Я нагнулся, снова пробуя ее кожу на вкус. Целуя ее живот.
Она потянула меня вверх, шепча на ухо:
─ Скажи мне, что ты не был на седьмом небе от счастья, поселив свою дочь в моем животодомике.
Смеясь, я признался:
─ О ней точно было легче заботиться, припрятав туда.
Она снова взглянула на меня, когда я, подавшись вперед, развел ее бедра коленом и разместился между ними, напрягаясь, ощущая жар и гладкость ее кожи подо мной:
─ Все хорошо, любимая?
Ее дыхание стало рваным. Короткие вдохи и выдохи опаляли кожу на моей шее. Руками, скользнув ниже по спине, Сара сдернула мои боксеры до бедер:
─ Да.
Положил палец ей в рот, смачивая, прежде чем коснуться ее лона. Застонал, потиравшись о ее бедро:
─ Уверена? Не больно?
Сара рассматривала меня. Выражение ее лица изменилось, отчего невозможно было распознать, о чем именно она думает прямо сейчас :
─ Я уверена.
─ Вчера мы тоже занимались сексом, не хочу, чтобы тебе было больно, ─ объяснил я.
Она закрыла глаза, притянув мою голову к своей шее:
─ Знаю, малыш.
Медленно скользнув вниз, я оставил поцелуй на ее подбородке и застонал.
Каждый раз… Каждый гребаный раз у меня возникает чувство, словно мне не насытиться ею. Вцепившись ногтями мне в спину, она застонала в облегчении.
─ Иисус, Лепесточек. Ты божественна подо мной, ─ взяв одну ее грудь в ладонь, сжал, наслаждаясь каплей молока, скользнувшей на ладонь. ─ Блядь, ─ я едва ли владел собой. ─ Блядский дьявол…
─ Что-то новенькое, ─ прошептала она, царапая мою спину.
Сжал челюсти, сдерживая признание, что вот-вот было готово сорваться с губ:
─ Я чертовски люблю их. Прости, я знаю, что в основном эти девчонки ─ большая обуза для тебя, но, черт возьми, Лепесточек. Я обожаю твои сиськи прямо сейчас.
Я почувствовал, как она замерла подо мной, поэтому чуть сместился назад, чтобы видеть ее лицо.
─ Что? ─ спросил я. ─ Я что-то не так сказал?
Она не выглядела расстроенной, скорее изумленной и, быть может, чуточку огорченной. Скользнув ножками вверх по моим бокам, она прошептала:
─ С каких это пор ты извиняешься?
Улыбаясь, я нагнулся, целуя ее сладкие, полные, губки. Мое сердце забилось чаще; я все еще не был уверен, не обидел ли ее.
─ Ты не должен извиняться, что мои сиськи тебя так возбуждают, ─ прошептала она мне на ухо: ─ Мне не хватает не оправдывающегося говнюка Стеллы.
Мгновенно во мне проснулся инстинкт показать ей ─ какой же я говнюк на самом деле: заведя ей руки за голову, войти одним резким толчком, наслаждаясь видом ее колыхающейся груди подо мной и трением ее сосков об мою грудь, распаляя вожделение. Но вместо этого я потихоньку задвигался над Сарой, убеждаясь, что не причиняю ей дискомфорта, наполняя ее.
