─ Забавно, что ты не упомянул, чего хочет Сара.
Я застонал.
─ Думаю, она хочет, чтобы я снова был немного грубым.
Уилл замер за столом.
─ Тогда в чем гребаная проблема? Вы думаете об одном и том же, мудак. ─ Уилл наклонился, намеренно не показывая эмоций. ─ Вы все ещё… Ходите в клуб? К Джонни?
Я всегда задавался вопросом, как много на самом деле было известно Уиллу. Видимо, достаточно.
─ Мы уже давно там не были, ─ тихо признался я, ─ с тех пор как Сара забеременела. Но она хочет пойти.
─ А ты нет? ─ с удивлением спросил он.
─ Тебя привлекает идея, чтобы люди наблюдали, как ты трахаешь Ханну?
Он начал кивать, но затем остановился.
─ И да, и нет. Мне нравится мысль, что кто-то увидит, как я посвящаю ее в этот разврат, но не хочу, чтобы другие мужики фантазировали об этом.
─ Ну вот, видишь, я тоже не против этого. Но теперь забудь о чувствах и представь, что у вас с Ханной ребёнок, ─ сказал я. ─ Что она худенькая, кормящая мама, которая постоянно устаёт. Да, прямо сейчас я, блять, без ума от тела Сары, но все это ощущается слишком личным, и если бы ей пришлось слишком тяжело, я бы разрушил все проблемы голыми руками. Это могло бы навредить ей. Подобное не приходило мне в голову, когда Сара была беременна, потому что она вовсе не казалась ранимой, даже когда вот-вот должна была появиться на свет Анна. Она вела себя, словно зная, что выглядит изумительно. Сейчас же, если бы кто-нибудь преуменьшил ее сексуальность, я бы пнул его под задницу и выбил все зубы.
Уилл ласково смотрел на меня и притворился, что зевает.
─ Так ты думаешь, что я дохера беспокоюсь?
─ Как мудак, ─ сказал он. ─ Как ты и сказал ─ это ваши извращения. Мне такое не по душе, но раз Саре нравится, с чего ты взял, что что-то изменилось, когда у вас дома появился киндер?
Откинувшись на стул, я покачал головой.
─ Ох, какой у нас прелестный и насыщенный разговор по душам. Грудное молоко, извращения, свадьба и секс при наличии детей ─ все в одном. Как ты до такого докатился? Когда мой мальчик стал мужчиной, Уильям?
─ Ха. Это еще цветочки, по сравнению с тем дерьмом, о котором хочет болтать Ханна, ─ сказал он и рассмеялся. ─ Ну, сам посуди, Анне четыре месяца. Ты знаешь расписание своего дневного секса, и когда дело подходит к концу, все ещё возбуждён, ослеплен и рассеян в течении пяти секунд, пока твои фоторецепторы…
─ Уилл. Сосредоточься, блин.
─ Так вот о чем я ─ в эти пять секунд ты все ещё ничего не соображаешь. Выходишь из дома и даже представить себе не можешь, на что похож окружающий мир.
