Фвонк | страница 32
67) «Кстати, а ты читал мою диссертацию?» — спрашивает Йенс и театрально запрокидывает голову.
«Нет», — отвечает Фвонк.
«Тебе надо прочитать. Солидная работа. Я в свое время получил за нее очень высокий балл. Очень, Фвонк, насколько я помню, ни до, ни после такого никому не ставили».
Йенс обиженно делает круг по комнате.
«Никак я не пойму вас, простой народ, — говорит он. — Если бы вас выбрали премьер-министром, я бы тут же прочитал вашу диссертацию. Так я устроен. А вам, простому народу, все ни к чему».
«Я могу ее прочитать», — отзывается Фвонк.
«С подсказкой — это совсем другое дело».
«Да, это не то же самое».
68) «Самый красивый график в моей работе — график номер один. Он в процентном отношении изображает рост общего потребления (с) и накопления (w) в двухтысячном году в миллиардах крон. Он показывает, как совокупный нефтяной доход Норвегии будет развиваться в относительно хорошие и чуть менее удачные времена. Я попал в десятку, Фвонк, меня считали чуть ли не провидцем. Один Бог знает, чего бы я достиг к сегодняшнему дню, если бы еще в начальной школе мои таланты поддержали и развили, я двумя руками за отдельные классы для одаренных детей, но никому не говори, что я это говорил».
69) «Когда я отправляюсь на прогулки со своими охранниками, мы часто проходим график номер один. Давай нарисую.
Вот так.
Охранники, конечно, считают такой маршрут странным, я вижу это по ним, но они вышколенные профессионалы и ничего мне не говорят, тем более им все равно, куда ходить, жалованье капает и так и так. Согнсванн, Трюваннсхёгда, Шеннунгстюа, Уллеволсэтер, Студентерхютта, назад к Шеннунгстюа и оттуда обратно к Согнсванн. Хоп — и вот мы прошли график номер один, ну или почти его. Для меня это какая-то глубокая радость. Я иду и наслаждаюсь и думаю о разных точках на нашем пути. Согнсванн — высокий уровень потребления и почти никаких сбережений, Уллеволсэтер — сверхпотребление и много сбережений, Студентерхютта мало тратит, но очень много копит. Здесь я чувствую себя лучше всего. Забыл сказать об этом парламентскому доктору».
70) Следующие дни Фвонк прожил как обычно. Не ходил ни к врачу, ни в соцзащиту, ни к возможным работодателям, дочь не звонила, короче, вообще никакого общения ни с кем — ни с людьми, ни с животными, за исключением короткой беседы с кассиршей, когда он покупал еду в магазине, и тычка в спину в винной монопольке, он застыл там перед витриной с испанскими винами и в нерешительности сделал шаг назад, наскочив на проходившую мимо женщину, которая не предполагала, что он сдвинется с места. Фвонк рассыпался в извинениях, но в душе обрадовался, потому что он успел почувствовать тепло ее тела — тела другого человека, а на близость Фвонку вряд ли имеет смысл рассчитывать еще когда-нибудь в будущем, разве что в виде исключения, за деньги, скорее всего, э-эх, вот бы он чудесным образом собрал волю в кулак и распрямил спину, сделал что-то с выражением глаз и изменил свое отношение примерно ко всему, к чему он вынужден так или иначе относиться, коротко говоря, вот бы он сумел разом и навсегда забыть про ту фигню с падением нравов в Обществе спортивной и оздоровительной ходьбы. Взгляд побитой собаки, с которым он ходит сейчас, вряд ли привлечет новых друзей или женщин, собак и то вряд ли, думает Фвонк.
