21) Немного погодя, уже в гостиной, включив музыку, Фвонк стоит, глядит в окно и чувствует вдруг, что ему очень надо поговорить с кем-нибудь, разобраться с этой накладной бородой, и вообще, да только с кем поговоришь — полиция не собеседник, госучреждения тоже, Агнес уехала, дочь разговаривает только о собаках или с собаками. Одинокий он, Фвонк. Совсем один.
22) А что, если тут замешаны нелегальные мигранты, размышлял Фвонк, что, если государство снимает квартиру для нелегалов, которые ждут высылки, звучит странно, конечно, но он видел эту идиллию своими собственными глазами — двое полицейских и один выдворяемый провели чудесный день в доме Фвонка: музыка, лыжная прогулка, душ, а потом человека под белы руки — и прости-прощай. Он о такой практике раньше не слышал, но пути государства неисповедимы.
23) Фвонк проснулся в пять утра и рывком сел в постели. Он был странно (хотя почему странно) возбужден, потому возбужден, что знал: он кое-что знает. Засыпая, он решил не отдавать себе в этом знании отчета, но во сне изгнанная мысль явилась, закрепилась и уходить отказалась. Вчера он кое-что заметил, деталь, очень важную, пока автомобиль проезжал мимо него, человек на заднем сиденье, который сперва был с бородой, а в машине уже без, — это известный человек, можно смело сказать, что фактически он один из самых известных в стране людей, конечно, все произошло стремительно, и Фвонк не уверен абсолютно, но, скажем так, уверен более чем. Ой-ой-ой, думает Фвонк, неплохое начало. Подумать страшно, чем кончится.
24) Всю неделю Фвонк слонялся по дому ходил на лыжах и ничего не предпринимал, хотя ему надо было мобилизоваться, наведаться в соцзащиту, поговорить с врачом и со службой занятости и карьерного роста. Давайте посмотрим, за этот месяц ситуация, скорее всего, выправится, сказал ему в последний раз врач, имея в виду внутреннее состояние Фвонка, его негативный настрой, страхи. Доктор надеялся, что все это уйдет, но нет, ничего подобного, даже наоборот, поэтому Фвонк по-прежнему живет на пособие по реабилитации после всей этой истории с падением нравов в обществе, доведшей его до нетрудоспособности, хотя он и сам тоже считает, что ему следует снова выйти на работу, и он принял решение, что как раз эта неделя, тринадцатая неделя года, станет переломной, он возьмет себя в руки, он сходит в Институт физкультуры и попросит взять его почитать курс, однажды он преподавал тут, пока Общество ходьбы не поглотило его с потрохами.
